Ричард Лаймон: Ныряльщица

Освещение бассейна и дворика уже выключили. В доме было темно.

По-видимому, девушка ушла.

Я взглянул на вышку. Ее освещал только тусклый свет дальних уличных фонарей, однако этого хватило бы, чтобы увидеть девушку, если бы она была там.

Но ее там не было.

Я открыл рот, чтобы позвать ее. И понял, что так и не спросил, как ее зовут.

Я повернулся к дому и крикнул: «Эй, ты там?»

Никакого ответа.

«Ладно, — подумал я, — увижусь с ней завтра».

Я оделся, перелез через ограду и вернулся домой тем самым путем, каким пришел сюда ранее ночью.

Сегодня я не мог дождаться момента, когда снова ее увижу.

Не мог дождаться, когда стемнеет.

Днем я сходил в цветочный магазин и купил яркий красивый букет в вазе, декорированной ракушками. Вернувшись домой, я принял душ, побрился и оделся как парень, идущий на первое свидание с любовью всей его жизни… И возможно, так оно и было.

Я планировал подарить ей цветы, а затем повести в хороший ресторан.

Если она дома.

Пожалуйста, пусть она будет дома.

С вазой в руках я вышел на улицу через парадную дверь, добрался до тротуара и направился к углу. Хотя я редко обращал внимание на здания, стоящие по другую сторону моего квартала, но все же прекрасно представлял себе местонахождение дома ныряльщицы: он был четвертым от угла.

По пути туда я с каждым шагом нервничал все сильнее.

Я подошел к четвертому дому и остановился потрясенный, с замершим сердцем.

«ПРОДАЕТСЯ».

Нет!

Я же встретился с ней только прошлой ночью! Она не может вот так взять и переехать. Это нечестно!

Чувствуя слабость, я пересек лужайку, подошел к окну эркера и заглянул внутрь. Ковер. Стены. Никакой мебели. Нет даже драпировок на стеклянных стенах задней части дома.

Отсюда я прекрасно мог разглядеть бассейн.

И в изумлении открыл рот.

— Что?

Я бросил вазу и побежал. Калитка сбоку от дома была заперта. Я перелез через нее, спрыгнул на ту сторону, споткнулся и упал, поднялся и снова бросился бежать.

А затем остановился, глядя на то, что мне открылось.

Мне очень хотелось верить, что я ошибся домом. Но вышка была здесь. Как и бассейн. Все это находилось здесь.

Бетонное покрытие вокруг бассейна напоминало старую заброшенную улицу, из бесчисленных трещин росли сорняки. Мощеный дворик был покрыт мусором: листьями и ветками, старыми газетами и обертками и еще сотней различных отбросов, по всей вероятности, принесенных сюда ветром.

Хромированная лестница вышки, еще вчера такая сверкающая, была тусклой и в пятнах ржавчины. Трамплин согнулся посередине и перекосился, словно был сломан и мог упасть в любой момент.

Что касается бассейна, то в него можно было спуститься и пройтись по дну, не замочив ног, почти до самого глубокого места под сломанным трамплином, где еще оставалось немного зеленой воды, в которой плавали сор и водоросли.

Я пошел к мелкому краю бассейна и спустился вниз по ржавой лестнице. Под ногами у меня хрустели листья и другой мусор. Я осторожно спустился по наклонному дну и дважды остановился, чтобы подобрать детали крошечного купальника.

Я их расправил.

Они были слегка влажными, белыми и слабо пахли хлорированной водой.

Я забрал их домой.

Остаток дня я провел, записывая эти строки, рассказывая свою историю о ныряльщице.

Я почти закончил.

Уже стемнело. Через пару минут я выключу компьютер и свет в кабинете, подниму жалюзи на окне в задней стене и буду ждать.

Понимаю ли я, что происходит?

Нет.

Совершенно не понимаю.

Но одно я знаю наверняка.

Если сегодня ночью у бассейна зажжется свет и она поднимется на вышку, я пойду к ней.

Чем бы она ни была.