Масако Бандо - Остров мертвых

Даже распахнутое настежь окно не спасало от липкой духоты. Откинув с потного лба волосы, Фумия опустился на пол и принялся сортировать следующую стопку брошюр. В воздух взлетело очередное облако пыли. Скрипнула дверь, и в проеме показалось изрытое оспинами лицо Кэна Мориты.

— О-о… Похоже, дела движутся, профессор! — Морита удивленно оглядел разгромленную библиотеку.

Фумия прозвали профессором за его увлеченность историей. Пару лет назад он обнаружил на террасах побережья Сакагавы следы поселений эпохи Дзёмон. [6] Дзёмон — период японской истории, соответствующий эпохе неолита (VIII — сер. I тысячелетия до н. э.), получивший название по характерному «веревочному» орнаменту на глиняной посуде. О находке написали в газетах и сообщили по районному телевидению, после чего к Фумия намертво приклеилось дурацкое прозвище.

Вообще-то в деревенской администрации он числился специалистом по связям с общественностью, что вполне его устраивало, поскольку позволяло заниматься единственным по-настоящему любимым делом — историей. И даже добровольно вызвавшись разобрать библиотечные завалы и создать зал краеведения, Фумия прежде всего преследовал собственные исследовательские цели. Однако он и в страшном сне не смог бы представить, что уборка в библиотеке обернется столь тяжким трудом.

С горькой усмешкой он показал Кэну перемазанные пылью ладони:

— Если помочь пришел, то милости прошу.

Кэн энергично замотал головой:

— Я, пожалуй, воздержусь. Я вот о чем хотел попросить… Не подежуришь за меня? — Морита смущенно взглянул на Фумия, устроившегося на полу со стопкой книг. — Все на Бон в отпуска разъехались. Я один в конторе остался. А тут Кацуми позвонила. Мне бы срочно по домашним делам отлучиться. Ты уж извини, не посидишь в зале?

Фумия мгновенно почувствовал укол совести. Сидя в библиотеке, он совершенно позабыл о том, что в управе почти никого не осталось и его коллегам приходится работать за троих.

— О чем речь! Сейчас подойду. Иди.

Фумия опустил на пол стопку книг. В глаза бросилась обложка верхнего тома: «Древняя культура Сикоку». Завтра начинается и его отпуск в честь Бона. Кажется, неплохое чтиво для выходных. Захватив потрепанную книжку, Фумия покинул библиотеку.

Здание деревенской управы выходило окнами на юг, прямо на дорогу. Солнце палило нещадно, и в общем зале было еще жарче, чем в библиотеке. Вентилятор заело, и он гнал бесполезный воздушный поток к столу отсутствующего начальника отдела по работе с населением. Когда Фумия, вымыв руки, уселся на раскаленный стул, Морита был уже у двери.

— Там заметка Каваками. Тиснешь ее в деревенский вестник? — Он указал на листок, пришпиленный над столом Фумия.

Под окном раздался автомобильный гудок. Кацуми, жена Мориты, уже махала ему из небольшого белого автомобиля. Пообещав быть через полчасика, Кэн скрылся за дверью.

В тишине опустевшего здания управы Фумия поставил на стол текст-процессор и положил перед собой заметку деревенского главы Каваками. Текст оказался таким же косноязычным и безликим, как и все написанные им заметки:

«Близится к завершению лето. В период отдыха школьники могут оказаться жертвами детского травматизма в горной и речной местности. Мы, взрослые, должны единым фронтом предотвратить возможный трагический исход».

Поморщившись, Фумия напечатал заголовок: «Приветствие главы».

Выпуск ежемесячного «Вестника Якумуры» входил в обязанности специалиста по связям с общественностью. Обычно он открывался приветствием деревенского главы, затем шли нехитрые деревенские новости, сообщения о родившихся и умерших, а еще — идея Фумия — мелкие заметки о родной деревне. Каваками, жаждущий придать вес любому событию, по полмесяца мусолил тексты и наконец приносил их Фумия, который, превозмогая желание переписать все заново, усаживался за машинку править.

«Не за горами новая учебная четверть. Все мы хотим видеть наших ребят здоровыми и отдохнувшими. Для того чтобы они вернулись в школу в полном составе, нам нужна ваша помощь».

Летние каникулы на исходе. Скоро второй триместр. После него зимние каникулы, потом весенние. Каникулы! Спасительный оазис в однообразном и строгом течении школьной жизни. Мальчишкой он и представить себе не мог, что в один прекрасный день это течение вынесет его во взрослую жизнь, где не будет длинных каникул. А разве мог он подумать, что будущее — это всего лишь стол в закутке мрачной деревенской управы? В детстве по дороге в школу и домой Фумия часто видел этих «дяденек», с одинаковым выражением на скучных лицах уткнувшихся в свои столы за стеклянными дверьми деревенской администрации. Скажи ему тогда кто-то из взрослых, что в будущем он пополнит их ряды, маленький Фумия наверняка в панике затопал бы ногами: «Ни за что!»