Ричард Матесон - Дом Слотера

Я размышлял, не стоит ли смертельно напиться, чтобы не приходить в сознание до ночи.

На одеревеневших ногах я спустился вниз и долго сидел перед каминной полкой, глядя на ее портрет. Я не знал, сколько прошло времени, это меня и не волновало. Улыбнулась ли она мне тогда? Да, глаза ее сияли, как сияли они в сумраке. Вновь тот запах. Нет, не приятный, однако в нем чувствовалось нечто возбуждающее, мускусное и отвратительное одновременно.

Кем для меня был Сол? Мысль заполнила мой мозг. Он не был родственником. Он был чужаком, из другого общества, другой плоти, другой жизни. Я ощущал к нему совершенное безразличие. Ты ненавидишь его, сказал голос в моем мозгу.

И тут все распалось, как хрупкий карточный домик.

Эти слова вызвали такой бунт в сокровеннейшей части моей души, что внезапно глаза мои прояснились, будто пелена рассеялась. Я огляделся, голова моя резко дергалась. Господи, что же я все еще делаю в этом доме?

Дрожа от болезненного страха, я вскочил и побежал наверх одеваться. А проходя в зале мимо часов, я, вздрогнув, увидел, что шел четвертый час.

Пока я одевался, нормальные ощущения мало-помалу возвращались ко мне. Я чувствовал холод пола под ногами, почувствовал голод и жажду, услышал глубокое молчание дома.

Все нахлынуло на меня. Я понял, почему Сол хотел умереть, почему он так ненавидел день и с таким неистовым нетерпением ожидал ночи. Теперь я мог бы объяснить это ему, он понял бы, потому что сам испытал все.

И когда я сбежал вниз, я подумал о покойниках дома Слотера, столь оскорбленных немыслимым проклятием, что они пытались утащить в свой нескончаемый ад живых.

Кончено! Кончено! — ликовала моя душа, когда я закрыл за собой входную дверь и устремился сквозь нависавший дождь в больницу.

Я не видел позади себя тени, скорчившейся на крыльце.

Когда женщина за больничной конторкой сказала мне, что Сол выписан за два часа до моего прихода, я был слишком ошеломлен, чтобы говорить. Я вцепился в стойку, уставившись на медсестру, и будто со стороны слушал, как говорю ей, что она, должно быть, ошиблась. Мой голос звучал хрипло и неестественно. Женщина покачала головой.

Я навалился на стойку, вся энергия улетучилась. Всхлипы рвались из моего горла, когда я повернулся и увидел, что все глядят на меня, когда я делал нетвердые шаги по кафельному полу. Все кружилось. Меня качнуло, я чуть не упал. Кто-то поддержал меня под руку и спросил, все ли со мной в порядке. Я что-то пробормотал в ответ и потащился прочь, даже не заметив, кто это был — мужчина или женщина.

Я вышел. Лило сильнее, и я поднял воротник пальто. Где он? Вопрос горел в моем мозгу, и ответ пришел быстро, слишком быстро. Сол вернулся в дом. Я был в этом уверен.

Я пустился бежать по темной улице, вдоль троллейбусного маршрута. Я миновал бесконечные кварталы. Помню только дождь, бьющий меня по лицу, и проплывающие серые здания. На улицах ни души, а все такси были заняты. Становилось темнее и темнее.

Ноги подкосились, и меня качнуло к фонарному столбу. Я уцепился за него, боясь упасть в сточную канаву, наполненную мутной водой.

Отвратительный лязг раздался у меня в ушах, я взглянул и пустился вслед троллейбусу, догнав его у следующего квартала. Протянув кондуктору доллар, принял сдачу. Я висел, схватившись за черную ременную петлю, качаясь взад и вперед с механическим постоянством, душа моя наполнялась мукой при мысли о Соле, одном в доме ужаса.

Теплый спертый воздух салона вызывал тошноту в желудке. В ноздри лез запах плащей и влажной одежды, людей, застигнутых дождем, запах истекающих водой зонтов и промокшей клади.

Я зажмурил глаза и стоял со стиснутыми зубами, молясь, чтобы добраться до дома прежде, чем будет слишком поздно.

Наконец я выбрался из троллейбуса и побежал так быстро, как только мог. Дождь брызгал в лицо, заливал глаза, почти слепил меня. Поскользнувшись, я растянулся на тротуаре, ободрал колени и руки. Я поднялся, поскуливая, чувствуя, что одежда прилипает к телу. Я продолжал неистовый бег, определяя направление одним инстинктом, пока не остановился и не увидел сквозь завесу дождя дом, высокий и темный.

Казалось, он подкрался ко мне и схватил меня сам, ибо я обнаружил, что стою, дрожа, на деревянном крыльце. Я закашлялся, и мороз продрал по коже.

Я толкнул дверь. Сначала я не мог поверить: она все еще была закрыта, а у Сола не было ключей! Я чуть не закричал от радости, сбежав с крыльца. Где он? Я должен его отыскать. Я пустился по дорожке.