Стивен Кинг: Адова кошка

Хэлстону показалось, что сидящий в кресле на колесиках старик выглядит больным, чем-то сильно напуган и вообще готов умереть. Подобное ему приходилось наблюдать и ранее. Среди профессионалов Хэлстон был известен как одиночка, независимый боевик, умеющий сосуществовать с обычными бандюгами. За время своей «деятельности» на этом поприще он ликвидировал восемнадцать мужчин и шесть женщин, так что знал, как выглядит смерть. Дом – по сути большой особняк – был холодным и хранил покой. Тишину нарушало разве что глуховатое потрескивание огня в камине да доносившееся снаружи подвывание ноябрьского ветра.

– Я хочу, чтобы вы нанесли свой удар. – Голос старика чем-то напоминал хруст сминаемой старой бумаги. – Насколько я понимаю, именно этим вы занимаетесь.

– С кем вы разговаривали? – поинтересовался Хэлстон. Ему было тридцать два года, он имел самую заурядную внешность. Однако его движения отличались легкой, смертельной грацией, словно это была акула в образе человека.

– Я говорил с человеком по имени Сол Лоджиа. Он сказал, что вы знаете его.

Хэлстон кивнул. Раз Сол порекомендовал его этому человеку, значит, все в порядке. Если же в комнате вмонтированы «жучки», то все, что скажет старик Дроган, грозит ему серьезными неприятностями. – Кому я должен нанести удар? Дроган нажал на какую-то кнопку на подлокотнике своего кресла, и оно поехало вперед, издавая при этом шум, напоминающий жужжание мухи, попавшей в бутылку. Приблизившись, Дроган обдал его мерзким запахом старости, мочи и страха. Хэлстон почувствовал отвращение, но виду не подал, и лицо его продолжало оставаться по-прежнему спокойным.

– Ваша жертва находится как раз у вас за спиной, – мягко произнес Дроган.

Хэлстон отреагировал мгновенно. Зная, что от скорости реакции зависела порой его жизнь, не только мозг, но и все тело постоянно находилось словно начеку. Он соскочил с дивана, припал на одно колено, повернулся, одновременно просовывая руку внутрь своего сшитого по специальному заказу спортивного плаща, где в кобуре под мышкой висел опять же специальный револьвер 45-го калибра. Секундой позже оружие оказалось у него в руке, он целил в… Кошку.

Какое-то мгновение Хэлстон и кошка неотрывно смотрели друг на друга. И это было неожиданно странно для Хэлстона, который не отличался большим воображением и не был суеверен. В ту же самую секунду, когда он бросился на колено и поднял револьвер, ему показалось, что он знает эту кошку, хотя, будь это действительно так, он наверняка запомнил бы существо со столь характерной внешностью.

Ее морда была словно разрезана надвое: половина черная, половина белая. Разделительной линия, прямая, как струна, шла от макушки ее плоского черепа, спускалась к носу и оттуда переходила на рот. В сумраке этой изысканно обставленной гостиной ее глаза казались громадными, а черные зрачки, преломлявшие свет от камина, сами походили на тлеющие ненавистью угольки.

Эта мысль, тяжелая и странная, подобно эху, вернулась к Хэлстону: мы знаем друг друга – ты и я. Потом это прошло. Он убрал револьвер и встал.

– За это мне следовало бы вас убить, – сказал он Дрогану. – Я не люблю шуток.

– А я и не шучу, – ответил тот. – Садитесь. Вот, загляните сюда. – Он извлек из-под прикрывшего его колени пледа толстый бумажный пакет и протянул его Хэлстону.

Хэлстон послушно сел. Кошка, примостившаяся было на спинке дивана, мягко юркнула к нему на колени. Несколько секунд она смотрела на Хэлстона своими огромными темными глазами со странными окруженными двойным золотисто-зеленым ободком зрачками, потом свернулась клубочком и замурлыкала.

Хэлстон вопросительно посмотрел на Дрогана.

– Она ведет себя очень дружелюбно, – сказал старик. – Поначалу. Вообще же эта кошка уже убила в моем доме троих. Остался один лишь я. Я стар, я болен… И мне хотелось бы умереть не раньше положенного срока.

– Я не могу в это поверить, – пробормотал Хэлстон. – Вы наняли меня, чтобы я убил кошку?

– Пожалуйста, загляните в конверт. Хэлстон открыл его. Конверт был заполнен сто и пятидесятидолларовыми купюрами – все они были старые. Начав их пересчитывать, он дошел до трех тысяч, после чего остановился.

– Сколько здесь?

– Шесть тысяч долларов. Следующие шесть тысяч вы получите, когда предъявите мне доказательства, что кошка… Устранена. Мистер Лоджиа сказал, что это ваша обычная такса.

Хэлстон молча кивнул, одновременно продолжая механически поглаживать лежавшую па коленях кошку, которая, все так же мурлыкая, погрузилась в сон. Кошек Хэлстон любил. Если на то пошло, это было единственное животное, вызывавшее в нем симпатию. Они всегда гуляют сами по себе. Господь – если он вообще существовал – сделал из них идеальное орудие убийства. Да, они всегда были сами по себе. Как и Хэлстон.