Дженнифер Линч: Твин Пикс: Тайный дневник Лоры Палмер

Я тут же ответила, что мне смешно слышать такие вещи. Никто ничего не замечал, кроме того, что их просто лучше стали обслуживать с моим приходом. Во всех отношениях, включая и секс.

—Да, но меня лично никто из них что-то пока не трахал, — возразила на это Блэки.

Сделав небольшую пару, я заметила:

— Да? Я полагала, что трахать тебя — это наказание для тех, кто…

Блэки прервала меня пощечиной. Глядя мне прямо в глаза, она произнесла:

— Насчет траханья я тебе сейчас кое-что объясню, малявка!

В ответ я улыбнулась ей любимой улыбкой БОБа, подумав про себя: «Это я тебе объясню, а не ты мне, моя милая!»

Когда я уходила от Блэки, то оставила ее лежащей на полу — голой, если не считать болтавшихся на ней украшений. Она оказалась полностью посрамленной, поскольку именно я смогла взять над ней верх и продемонстрировать кой-какие вещи, о существовании которых она и не подозревала. Можно сказать, что я затащила ее в темную бездну эротики… но оставила там совершенно одну.

В тот момент, когда я открывала дверь, чтобы выйти, Блэки пустила в ход свое последнее — и единственное — оружие:

— Поосторожнее с кокаином, девочка. Из-за него ты можешь расстаться с работой.

Я сразу же поняла, что сегодняшняя вечерняя смена в «Одноглазом Джеке» будет моей последней.

Лора.

P.S.

Я должна рассказать про Бенжамина всему свету.

10 октября 1989

Дорогой Дневник!

Я позвонила Джози и сказала, что сегодня вечером не смогу прийти на урок раньше, по крайней мере, десяти часов. Она ответила, что это время ей подходит и мне можно не беспокоиться.

Воспользовавшись ее согласием, я встретилась с одним человеком, который страстно меня жаждал и добивался встречи. Как и всегда, оказалось, что приходится учить своего партнера, как ему следует веста себя, чтобы доставить мне максимум удовольствия. Необходимость этого в особенности опустошает душу и бесит меня. В результате я перестала уважать еще одного из жителей нашего города…

Лора.

P.S. Возвращаясь после урока с Джози домой, я испытала дикий ужас. Мне представилось, будто я наткнулась на маленькую Даниэль: она подбежала, чтобы сообщить мне страшную новость. К ней стал являться БОБ! И еще, он сказал, что это я послала его к ней. Как только это видение прошло, я вдруг сообразила, что БОБ не появлялся у меня уже больше недели… Надеюсь, все это было лишь в моем воображении, а не является дурным предзнаменованием. Может быть, следует предупредить Даниэль…

31 октября 1989

Дорогой Дневник!

Канун дня Всех Святых. Маски, впрочем, не требуются. Только что явилась Нэнси, сестра Блэки из «Одноглазого Джека», и принесла мои вещи и причитавшиеся мне деньги. Все это было запихано в пластмассовую полую тыкву. Она еще спросила, нельзя ли нам немного поговорить наедине, поскольку…………………………………………………………………………………………………………………………

Страница в дневнике вырвана

(дата не указана)

Дорогой Дневник!

Дневные часы я провела сегодня с доктором Джейкоби в его кабинете. Он просил меня зайти, чтобы вместе прослушать то, что я наговорила для него на пленку. Он хотел также побольше узнать про Джеймса Хэрли: его особенно интересовало мое упоминание о том, что именно из-за него я решила воздерживаться от наркотиков. Я сказала доктору, что давно знаю этого человека, хотя и не слишком хорошо. Чистота — вот что привлекло меня к Джеймсу. Мне представлялось, что если я проявлю достаточную силу воли, то он сумеет вывести меня из темной бездны. Наша связь, сказала я доктору, оставалась все это время тайной, но это лишь потому, что мне самой так хотелось. Донна все знает. Но в школе мы дружим трое, и я уверена, что она ничего не расскажет Бобби.

В последнее время мне, открылась я доктору Джейкоби, стало совсем уже невмоготу, все меня достали. В конце концов, я поняла, что только Джеймс — моя последняя надежда увидеть свет в конце тоннеля.

Да, призналась я доктору, пусть меня избрали Королевой школы на встрече выпускников, я все равно чувствую себя самозванкой. За улыбкой, которую желающие могут видеть на моей фотографии, открывается целая история, как и за моим появлением на трибуне стадиона во время футбольного матча. Я продолжала чувствовать на себе прикосновения рук и ртов тех, с кем я была всего за считанные часы перед тем, как позировала для своего фото или улыбалась болельщикам на стадионе. Я рассказала доктору даже про то, что на мне те самые трусики, которые нравятся БОБУ, — на случай, если он вдруг объявится. Словом, у меня такое впечатление, что и школа, и наш город, и весь мир попросту издеваются над Лорой Палмер, что и само избрание меня Королевой было проявлением этого издевательства… Неужели все они не видят, что меня пожирает боль? Как осмеливаются они устраивать из меня посмешище для всеобщего обозрения, заставляя улыбаться — снова, снова и снова!