Дженнифер Линч - Твин Пикс - Тайный дневник Лоры Палмер

Я упала на колени. Вокруг меня все затихло. Я поглядела вверх — и там, футах в тридцати, сидела гигантская сова. Еще и сейчас, оглядываясь назад, я не уверена: была ли она мне другом или врагом.

Долгое время мы молча глядели друг на друга. Мне казалось, что сова хочет что-то сказать. Но она так ничего и не произнесла.

Проснувшись, я вспомнила, что в свое время говорила

Маргарет о совах, которые иногда бывают очень большими. Надеюсь, эти ее слова как раз относятся к тому, что я видела сегодня во сне, и означают: со мной должно произойти что-то хорошее. Сейчас, когда я работаю в «Одноглазом Джеке», хорошее предзнаменование мне не помешает. Отныне я буду обращать внимание на все, о чем говорила мне Старая Женщина С Клюкой. Подозреваю, что обращать внимание мне придется, увы, на очень и очень многое.

Лора.

P.S

Наверное, чтобы написанное оставалось втайне, мне понадобится начать второй дневник: если его найдут, то не обнаружат в нем ничего, кроме той Лоры, которая, по общему мнению, живет здесь.

Надо будет затратить какое-то время и заполнить страницы нового дневника. Интересно, смогу ли я выдумать себе другую жизнь?

13 ноября 1988

Дорогой Дневник!

Недавно я была у Хорнов и занималась с Джонни. Во время игры к нам присоединился мистер Лоренс Джейкоби, один из наблюдающих его врачей. Вместе с нами он стрелял из лука по резиновым бизонам.

Я сразу же увидела, что Лоренс ко мне неравнодушен. Собственно, ничего необычного в этом не былое необычной оказалась лишь причина его привязанности.

Дело в том, что он влюбился сразу в «двух Лор», то есть, вызвана его любовь была как раз тем же, чем и мое собственное отчаяние, заставляющее меня жаждать смерти. То, что для меня истинное проклятие, для него — предмет неприкрытого обожания. Он не издевается над моим страданием, он его принимает.

Итак, д-р Джейкоби и я стали втайне встречаться у него в офисе. Он просто сидит и слушает меня: порой я говорю ему такое, что, казалось бы, должно было привести его в ужас, но и эти подробности, касающиеся изнанки моей души, он принимает так же, как и все остальное во мне. Он считает, что светлая половина моей души сама противится тем черным делам, которые я совершаю. Поэтому Лоренс и прощает меня. Знаю, со стороны это может показаться болезненным и даже подлым, но по временам меня охватывает ненависть к нему за то, что он ни разу не подтвердил сидящего глубоко внутри меня страха. Страха, который заставляет меня думать: я становлюсь такой же отвратительной, как БОБ.

А может, все и на самом деле так, как он говорит? И я просто забыла, как это бывает, когда тебя любят?

Лора.

13 января 1989

Дорогой Дневник!

Извини, что долго ничего не записывала: д-р Джейкоби подарил мне на Рождество классный розовый магнитофон. По его словам, я всегда смогу выговориться, когда возникнет такая потребность, — включила и говори. После того как я прослушиваю наговоренные кассеты сама, я передаю их ему. На душе у меня по-прежнему грустно, но я обнаружила, что прослушивание собственных пленок во многом мне помогает. После того, как я наговорила кассету, проблемы, мучающие меня, становятся уже как бы не моими.

Теперь я обещаю писать чаще. Но, учитывая занятость на работе и необходимость вести параллельный дневник, куда заносятся одни только «приятные новости», у меня почти не остается времени на откровенный разговор, который мы с тобой привыкли вести.

В общем, буду писать чаще… когда смогу.

Лора.

27 марта 1989

Дорогой Дневник!

Уже несколько недель я все обещаю Гарольду, побыть немного у него дома. Сегодня, наконец, я сумела выполнить свое обещание.

Квартира у него небольшая и вся заставлена книгами:

они стоят даже на бачке в туалете и на холодильнике. Наверное, ему просто необходимо читать все эти выдуманные истории, потому что собственных у него почти нет.

Иногда мне нравится играть с ним. С каким вниманием он прислушивается к каждому моему слову, когда я расписываю ему некоторые из моих приключений, особенно в «Одноглазом Джеке» (кстати, Жак работает там вышибалой). Мои рассказы скрашивают его жизнь. Я знаю это наверняка. Но стоят мне попытаться самой скрасить его существование самой невинной лаской, как он тут же, в ужасе, отшатывается от меня. Я просто без ума от его нежности, и мне всегда приятно бывать с ним рядом или думать о нем. Правда, порой начинаешь себя ненавидеть (ты даже не можешь представить себе, до какой степени!), когда видишь его лицо, такое встревоженное — совсем как у меня, когда я вижу БОБа. Жертва, загнанная в угол… униженная… игрушка в чужих руках. Чем дальше, тем больше я ощущаю себя в этой роли. И не только я. Мне кажется, БОБ тоже замечает это во время своих визитов. В последнее время мне неудержимо хочется мучить и других, и самое себя.