Стивен Джонс - Вампиры

— Хочешь объяснений? — пробормотал Рейнолдс. — Ищи: все, что найдешь, — твое.

Он провел гостя в большую комнату. Шторы были опущены, но даже в полумраке Гэвину было видно, что все древности, когда-то аккуратно расставленные по полкам и развешанные по стенам, были разбиты вдребезги. Куски керамики разбиты на более мелкие куски, а те стерты в порошок. Каменные рельефы расколоты, надгробие Флавина, знаменосца, обратилось в горку булыжников.

— Кто это сделал?

— Я, — ответил Рейнолдс.

— Но почему?

Рейнолдс вяло проплелся через все эти руины к окну и уставился в щель между бархатными шторами.

— Понимаешь, оно вернется, — проговорил он, не отвечая на вопрос.

— Почему ты сломал все это? — повторил Гэвин.

— Это болезнь, — был ответ, — когда живешь прошлым. Рейнолдс отвернулся от окна.

— Большую часть этих предметов я украл, — сообщил он. — Я воровал их в течение многих лет. Мне было оказано доверие, которое я обманул.

Он пнул ногой увесистый булыжник — полетела пыль.

— Флавин жил и умер. И говорить о нем больше нечего. То, что мне известно его имя, не значит ничего или почти ничего. От этого он не воскреснет — он мертв, ну и бог с ним.

— А статуя в ванне?

На мгновение Рейнолдс задохнулся, увидев внутренним взглядом размалеванное лицо.

— Когда я пришел, ты решил, будто я — это она, верно?

— Да, я думал, она уже достигла того, к чему стремилась.

— Она подделывается, имитирует.

— Да, — кивнул Рейнолдс. — Насколько я понимаю природу этого существа, оно имитирует.

— Где ты его нашел?

— Возле Карлайла. Я там руководил раскопками. Мы нашли его в банях, внутри здания. Статуя, свернувшаяся клубком рядом с останками взрослого мужчины. Загадка. Мертвый мужчина и статуя, в банях, лежащие рядом. Не спрашивай, что меня привлекло в этой штуковине: я понятия не имею. Возможно, она умеет управлять не только телом, но и сознанием. Я украл ее и привез сюда.

— И кормил? Рейнолдс напрягся.

— Не спрашивай.

— Но я спрашиваю. Ты ее кормил?

— Да.

— Ты собирался пустить мне кровь, ведь так? Ты ведь для этого меня привел: чтобы убить меня и дать ей искупаться…

Гэвин вспомнил, как тварь колотила кулаками в стенки ванны, грозно требуя пищи, — совсем как дитя, бьющее кулачками о края колыбели. Еще немного, и тварь его пожрала бы, как ягненка.

— Почему она на меня не напала, как напала на тебя? Почему не выскочила из ванны и не сожрала меня?

— Это же ясно как день: она увидела твое лицо.

«Ну разумеется, она увидела мое лицо и возжелала его, а украсть лицо у мертвеца она не может, и она меня не тронула». Теперь, когда причины ее поведения вскрылись, Гэвин пришел в восторг: он ощутил вкус к разоблачению тайн, к этой пагубной страсти Рейнолдса.

— А человек в здании бань? Тот, которого вы обнаружили…

— Что?..

— Он не позволил той твари сделать с ним то же самое, так?

— Именно поэтому его тело оставили там, где оно было, просто законсервировали. Никто так и не понял, что он сражался с существом, которое пыталось украсть его жизнь.

Картина, черт ее подери, сложилась почти полная, неудовлетворенным оставался один гнев.

Этот парень чуть не убил его, чтобы накормить какой-то идиотский истукан. Ярость Гэвина прорвалась наружу. Он ухватил Рейнолдса за рубашку, а сквозь нее — и за кожу, и как следует тряханул. Что это захрустело — его кости или зубы?

— Оно почти уже скопировало мое лицо. — Гэвин заглянул в налитые кровью глаза Рейнолдса. — Что случится, когда оно закончит?

— Не знаю.

— Говори самое худшее — говори же!

— Я только предполагаю, — промолвил Рейнолдс.

— Предполагай вслух!

— Когда оно закончит имитировать тебя физически, я думаю, оно украдет то, что невозможно имитировать, — твою душу.

Рейнолдс явно не имел намерения запугать Гэвина. Напротив, его голос смягчился, будто он говорил с приговоренным к смерти. Он даже улыбнулся.

— Дерьмо!

Гэвин притянул лицо Рейнолдса еще ближе к своему. Щеку старикашки покрыли брызги слюны.

— Тебе плевать! Тебе все равно, так ведь?

Он ударил Рейнолдса наотмашь по лицу — раз, другой, потом еще и еще, пока не выдохся.

Мужчина принимал удары беззвучно, после каждого удара поднимая лицо, чтобы поймать следующий, вытирая кровь с отекших глаз только для того, чтобы та снова их залила.

Наконец Гэвин уже не смог больше бить.

Стоя на коленях, Рейнолдс снял с языка осколки зуба.

— Я это заслужил, — прошамкал он.