Наталья Сорокоумова - Арикона, или Властелины Преисподней

– Замолчи, – сказала Арикона.

– Его время закончилось, – отец Конрад встал с камня и стряхнул с рясы нападавший снег. – Кто-то должен его остановить.

– И кто же? – бросила она ему вслед с угрозой.

– Может, раздавленный демон? Может, изгнанный ангел?

Он стал спускаться с камней вниз.

– Ты не священник, – сказала Арикона. – Кто тебя послал? Лорд?

– Лорд тоже устал. Он хочет уйти.

– Кто ты? – крикнула она ему вслед сорванным голосом. Он остановился на мгновение, повернулся и ответил задумчиво:

– Я бы мог тебе помочь. Считай меня своим ангелом, если хочешь.

И он скрылся за камнями. Ветер приник к земле. Арикона подняла руку и провела ладонью по смерзшимся волосам. Марысь вопросительно перекосился.

Арикона поднялась во весь рост. Вода тотчас стала застывать на мертвой коже.

Одежду давно засыпало слоем снега. Она даже не старалась выбить его из складок. Натянув негнущиеся брюки и ставший каменным корсет, Арикона взмыла в воздух, гремя крыльями, и камнем упала перед глазами отца Конрада.

– Я хочу причинить ему боль, – сказала она. – Что я должна сделать?

– Ты должна вспомнить свое имя, – ответил он…

И он повел ее в сердце скалистых ущелий – древний горный монастырь. Дух святости витал там, и Арикону затошнило.

Отец Конрад смотрел на нее с легкой усмешкой, как на маленькую девочку. Арикона под этим взглядом сразу набычилась и помрачнела, однако решимости начать новое для себя занятие это не убавило.

– Ты действительно можешь принять и увеличить свою силу? – спросил он, дергая уголком рта.

– Моя судьба – месть, – сказала Арикона. – Когда меня бьют, я не хочу подставлять другую щеку. Я хочу дать сдачи. Разве это не справедливо?

– Более чем, – согласился отец Конрад после короткого молчания. – Кроме того, я думаю, ты уже готова для своего пути.

Он сел на скамью в одном из залов брошенного монастыря и оперся локтем о неудобную спинку. Арикона ждала его слов, но он молча смотрел на нее, словно бы раздумывая. Иногда терпение ее могло быть бесконечным, и это был именно такой случай. Она стояла перед ним, а горящие свечи и отблески на потускневшей позолоте убранства храма божьего отражались в широко раскрытых черных глазах.

– Хорошо, – внезапно громко сказал отец Конрад. – Пойдем.

И она пошла следом.

Так начались их занятия.

Странные это были занятия. И отец Конрад странно представлял себе, как обучать демона.

Он дал ей книги. Читай, говорил он. И она читала. Сначала по указке, а потом, вникнув в суть, бросилась в озеро печатной мудрости с головой, и уже не хотела возвращаться к реальности. Отец Конрад давал ей самые разнообразные книги. В библиотеках города он находил и приносил ей древние рукописи по магии и колдовству, по наложению и снятию чар, по приручению злых духов и вызыванию демонов. Она читала о пророчествах и откровениях, способах гадания и работы с хрустальным шаром.

Потом он принес ей Библию. Читай, сказал он. И она читала. Святая книга открылась ей с новой стороны. Не было уже там божественных чудес и воскресений, а были слабости небесного войска, тысячи искушений, мимо которых не мог пройти ни один ангел, человеческая подлость и бессилие Отца. Открылись ей новые стороны земного бытия, в которых не нашла она ничего прекрасного и радостного, ничего светлого. Гнев, боль, страх и страдания – вот на что обрекала людей вера, но они все равно продолжали верить. У них никогда не было защитника – вот что поняла Арикона. И никто не собирался оставлять людям надежду – они сами придумали ее. Человечество болталось между небом и землей (как Потерянная Душа, подумала Арикона), и не видело счастья. И небо, и ад лишь на короткое время принимали перепуганные души, давали им короткую передышку, и опять выкидывали в яростный мир без всякой надежды. Демоны соблазняли людей, чтобы заполучить их души в качестве трофея, вроде боевого, а ангелы насылали на человека страдания, чтобы в муках и стенаниях совершенствовалась тонкая суть, тем самым увеличивая ценность души. И те, и другие людей ненавидели, точнее – презирали, как безропотную скотину. Впрочем, к собственной скотине у людей и то отношение было гораздо нежнее. По крайней мере, они заботились о скоте, баловали иногда, радуя вкусными кусочками и вниманием, защищали от хищников и непогоды, плакали, когда любимое животное болело и умирало.

Ангелы не плакали. Демоны не плакали. У них было еще очень много скотины с тонкой сутью-душой, ради которой они бились друг с другом. Самые слабые страданиям отдавались целиком, в слезах агонии благодаря Отца и ангелов за боль. Сильные рычали, плевались и проклинали все земное и неземное, осыпали руганью окружающих и делали свою душу грубой, несимпатичной, серой, совсем не привлекательной для тех, кто за ней охотился. А ведь это всегда была охота. Только с веками все перепуталось. Слабые не могли обладать сильной душой и поэтому считались мусором – «на безрыбье и рак рыба». У сильных души отягощались страшными грехами и в рай не годились, а для ада были слишком хороши. Тысячи душ, не имеющих права взойти на небо, и не впускаемые в ад, слонялись в виде приведений и духов по земле. Жалкие единицы умудрялись разрешить сомнения небесных судей по поводу своей дальнейшей судьбы, и определялись на постоянное место жительства строго по заслугам…