Алан Гордон - Сырое мясо

— Мы, как правило, людей не убиваем. В отличие от них.

— И все же один из вас это сделал. А она была мне очень дорога.

— Очень сожалею о вашей потере и сочувствую.

— А молить о пощаде не собираетесь?

— А толк мне от этого будет? Кому-нибудь когда-нибудь бывала от этого польза?

— Пока что нет, — ответил Тейлор. — Но все всегда бывает впервые.

— Ну, если так, то умоляю: идите к черту.

Тейлор навел пистолет и выстрелил шприцом в ногу Лермана.

— Ой! — Лерман посмотрел на шприц-дротик, выдернул его из ноги и бросил на пол. — Значит, хотите меня обездвижить, а потом устроить охоту?

— Нет, я хочу вас убить медленно, — ответил Тейлор. — Как нога?

— Как уколотая шприцом, кретин. Моли бога, чтобы эта дрянь действовала быстро, потому что я…

Он замолчал, ощутив резкое жжение в ноге.

— Больно? — осведомился Тейлор. — Во всяком случае, я надеюсь, что больно.

— Что в шприце? — спросил Лерман, чувствуя, как сильнее забилось сердце.

— Приличная доза аконита, — любезно объяснил Тейлор. — Боль очень противна, но затем приходит онемение.

— Аконита, — повторил Лерман.

— От латинского названия Aconitum vulparia, — пояснил Тейлор, внимательно глядя на Бермана. — Известного в народе под названием…

— Волкогуб, — сказал Лерман.

— Естественно, что вы его знаете, — продолжал Тейлор. — Народные поверья утверждают, что он смертелен для вервольфов. На самом деле он для всех смертелен. Жуткий нейротоксин в симпатичном желтеньком цветочке. Может убить даже, если рвать цветы голыми руками. Я выращиваю свои. Очень осторожно.

— Сколько это занимает времени?

— Полученная вами доза убивает взрослого человека примерно за час, — ответил Тейлор. — Судя по моему опыту — а у меня он достаточен, чтобы делать статистически значимые выводы, — для гибели вервольфа нужно от девяноста минут до двух часов — в зависимости оттого, насколько вервольф крепок.

— Дверца откроется намного раньше, — сказал Лерман. — А я чертовски силен.

— Мрачная перспектива — если бы вы могли ходить.

Вервольф пошатнулся и упал на колено.

— В литературе описано ощущение, когда онемение расходится по телу, останавливая в конце концов сердце, — говорил Тейлор. — Говорят, что симптомы весьма неприятны. Опять-таки по моему опыту, это грубейшая недооценка. Особенно подвержены этому вервольфы. А самое лучшее — знаете, что самое лучшее?

— Пока нет.

— Самое лучшее в том, что вы до самого конца будете в сознании.

— Сука ты, — буркнул Лерман, пытаясь встать. Неудачно.

— Что мне особенно нравится в этой вот охоте — что снова полнолуние выпало на канун Рождества, — сказал Тейлор. — Это всего лишь второй раз после смерти моей сестры так совпали капризы лунного цикла и солнечного календаря. В честь такого праздника я решил, что должен придумать что-нибудь особенное.

— Везунчик я, — вздохнул Лерман.

— Естественно, юмор положения, когда вы беспомощны в здании, набитом сторожевыми псами, до вас уже дошел.

— Естественно.

— Какие красивые звери, — сказал Тейлор. — И вы прекрасно с ними обращаетесь. Я подумал, что они заслужили маленькое рождественское угощение.

Идальго с Эдвардсом притащили мясницкую колоду и электрическую пилу. Поставили все это около Тейлора и отступили, готовые действовать.

— Как только вас парализует в достаточной степени, — сообщил Тейлор, — я возьму вот эту элегантную пилочку и распилю вас на собачьи порции, кусок за куском. И вы будете в полном сознании, пока не остановится сердце — я бы на вашем месте молился, чтобы оно остановилось скорее. А потом я вас скормлю вашим же псам. Заметим, что от присутствующего в вашей крови аконита им ничего хорошего не будет, но со свежим мясом всегда риск.

— Ты псих ненормальный! — заорал на него Лерман.

— Вы станете гибелью тех созданий, которых больше всего на свете любите. — Тейлор присел, чтобы получше видеть Лермана. — Куда больше той жалкой пышной куклы, что себя на вас истратила.

Босс?

Лерман едва не упустил это ощущение.

Босс?

Ники? — подумал он.

Диссонанс мыслей, потом Ники оттеснила остальных: Я, Макс и еще новый пес. Говорит, только сегодня его определили на место. Уолдо.

— Мистер Лерман, вы еще здесь?

Лерман застонал от боли.

— А он не такой крепкий, каким себя считал, — заметил Эдвардс.

Босс, сколько их там?

Четверо, подумал Лерман.

Мы их сделаем. Они дверь оставили открытой?