Керри Вон - Il Est Né

Еще несколько миль от дороги, еще группа полицейских машин возле дома рядом с чем-то вроде свалки. Акры разбитых ржавых машин, обнесенные колючей проволокой. Знакомый уже круг желтой ленты и огней вокруг дома. И привкус крови и резни в воздухе. Эта сцена была более свежей, чем предыдущая.

— Что это? — прошептала Китти. — Это кто-то шляется по округе и убивает всех, кто попадется?

Мысль о спятившем убийце рядом ее не пугала — она вервольф. Если оружие у него не серебряное, то ему не нанести ей раны, очень и очень не потрудившись. Но даже при этом она лезла сейчас в самую опрометчивую свою авантюру.

— Что будем делать, если найдем убийцу? — спросил Дэвид.

— Звонить «девять-один-один»? — Она хмыкнула. — Забудем на миг, что я не взяла свой сотовый, а у тебя его точно нет… что мы скажем полиции?

— Не знаю. Я привык, что из нас двоих ответы все у тебя.

Ха. И почему опять все так думают? То, что у нее язык без костей, еще не повод в нее верить.

У нее не было никакого желания ближе подходить к месту убийства, а след убийцы тем временем остывал.

— Пошли, — сказала она и пустилась в бег. Дэвид после секундной заминки побежал за ней.

И она подумала, всего на миг, каково было бы снова иметь стаю, и так стало одиноко от этой мысли, что Китти тут же отогнала ее прочь. Сейчас задача — найти убийцу. И понять, как сдать его копам. Или взять его, если до этого дойдет.

Он передвигался пешком, и если остались следы от его ног, то их уже засыпало снегом. Они шли только по запаху, но он был силен — запах человечьей крови. И не тонкий запах — никаких тонкостей не было в этих убийствах. Китти это понимала по реакции полицейских, даже не видя сама тел. Не надо быть тренированным психологом, чтобы понять: ничего здесь не планировалось. Он наносил удары случайно.

Дэвид, очевидно, думал о том же. Они бежали теперь оживившись, взяв след, который еще не нашла полиция.

— Он увеличивает счет трупов, да? В этом для него все дело. Кто бы он ни был, он спятил от ярости.

— Похоже на то, — согласилась Китти.

— Если найдем, мы его убьем? — спросил Дэвид.

— Нет. — Она тряхнула головой. — Я не хочу иметь привычку убивать людей. Даже плохих. И не думаю, что тебе она нужна.

Он поджал губы, кивнул резко.

Когда они заметили впереди еще один дом, освещенный желтым кругом лампы у двери, у Китти свернулся ком под ложечкой. Они нашли его очередную цель.

Это был даже не дом, а потрепанный трейлер одинарной ширины, с белой алюминиевой обшивкой, ржавеющей на краях, и он торчал одиноко посреди длинной проселочной дороги. Тот минимум, который еще можно назвать своим домом. Но при нем был огороженный двор с торчащими из снега пластиковыми подсолнухами, телевизионная тарелка на крыше, очерченная цветной гирляндой праздничной иллюминации. Кто-то любит этот скромный дом и считает его для себя родным. И сюда как раз направился киллер.

Она потянула Дэвида за рукав и пустилась в бег. Обогнув изгородь, они оказались у двери. Все было тихо. Из неясных окон лился приглушенный мягкий свет. Доносился звук рождественских песнопений по радио, откуда-то издалека. Может, вообще тут ничего такого. Может быть, они ошиблись.

Перед тремя ступеньками крыльца они замешкались. Дыхание, частое после быстрого бега, сгущалось клубами пара. Дэвид посмотрел на Китти:

— Что будем делать? — спросил он шепотом.

— Постучимся в дверь. — Она пожала плечами. — Если все в порядке, споем «Джингл-беллз».

Он и правда засмеялся. Приходил в себя мальчик.

Она первой взошла на крыльцо, подняла руку постучать — и остановилась. Дверь уже была чуть приоткрыта… хреново.

А потом она подумала, какого черта она ждет, распахнула дверь настежь.

Ноздри затрепетали от запаха крови, и одновременно она увидела брызги на линолеуме.

Волчье взметнулось в ней, инстинкт требовал перемениться и защищаться. Проглотив поднявшуюся к горлу желчь, она подавила это чувство, велела себе держать себя в узде, оставаться человеком, держать зверя взаперти. Живот свело судорогой, но она не перекинулась.

Но все равно оглядывала обстановку взглядом охотника, и в глотке закипало рычание.

Человек, стоящий над своей добычей, посмотрел на Китти удивленным взглядом. Он был высок и тощ — неестественно тощ, будто давно уже ничего не ел. Одежда висела на нем как на вешалке — зеленая холщовая куртка, белая футболка, обтрепанные джинсы. И все влажно блестело от крови. Его покрыла красная жидкость — очевидно, от предыдущих двух остановок. От него пахло свирепостью, болезнью, как от взбесившегося зверя, которого уже ведет не инстинкт, а только злость, заставляющая бросаться на все и вся. Бешенство светилось в выцветших глазах, доходящие до ушей волосы свалялись, нечесаные, вокруг обвисшего рта росла неровная борода. И все его тело было напряжено.