Говард Лавкрафт: Зверь в подземелье

Дыхание слабело, и проводник взялся за пистолет, чтобы прикончить зверя, но тот неожиданно издал звук, заставивший опустить оружие. Трудно описать природу этого звука. Он не походил на крик обезьян, его неестественность могла объясняться лишь воздействием безграничной и могильной тишины, потревоженной теперь бликами света, утраченного странным существом с тех пор, как оно углубилось в пещеру. Звук, глубокий и дрожащий не укладывающийся ни в одну из известных мне классификаций замирал. Неожиданно едва уловимый спазм пробежал по его телу. Передние конечности дернулись, задние свело судорогой. Конвульсия подбросила белоснежное тело и обратила к нам лицо чудища. Ужас, застывший в его глазах, ранил меня и на какой-то момент парализовал мое внимание. Черные, жгуче-угольные глаза чудовищно контрастировали с белизной тела. Как у всяких пленников пещеры, глаза его, лишенные радужной оболочки, глубоко запали. Приглядевшись внимательнее, я обратил внимание на не слишком развитые челюсти и необычную для приматов гладкость лица без следов шерсти. Линии носа были скорее правильными. Словно завороженные, мы не могли оторвать взгляда от жуткого зрелища. Тонкие губы разжались, выпустив уже тень звука, после чего некто успокоился навсегда.

Проводник вцепился в лацканы моего плаща, и его затрясло так сильно, что фонарик бешено задрожал, и на стенах заплясали причудливые тени. Распрямившись, я стоял недвижим, не отводя глаз от пола. Страх ушел, уступив место изумлению, состраданию и благоговейному трепету; ибо звуки, которые издала жертва, сраженная мной и простертая перед нами на камнях, открыли леденящую кровь истину. Тот, кого я убил, странный обитатель жуткого подземелья, был, по крайней мере когда-то давно, человеком.