Говард Лавкрафт: Пришелец из космоса

Контролер водил меня по подземным помещениям библиотеки. Повсюду были книги — все как на подбор голографические. Они были уложены аккуратными стопками и перевязаны лентами из неизвестного мне светящегося металла. Архивы располагались в порядке усложнения форм жизни. Я заметил, что конусоподобные существа стояли на порядок выше, чем человек; а человек находился рядом с рептилиями — своими предшественниками на Земле.

Он пояснил, что контакт с Землей поддерживался по одной причине — она некогда была главной ареной битвы Богов и Властителей, и что потомки Древних продолжали незримо присутствовать на Земле: Морские Боги — в океанических глубинах, глубоководные — в Полинезии и в районе Иннсмута в штате Массачусетс, страшный народ чо-чо -. в Тибете, шантаки — в Кадате Ледяной Пустыни и иные, столь же таинственные народы — в других труднодоступных местах Земли. Эти сведения были особенно важны для Великой Расы, так как она собиралась возвращаться на свою зеленую Родину. Еще вчера, продолжал контролер, с Марса прибыл один из наших разведчиков и сообщил, что планета быстро гибнет, тем самым мы лишаемся еще одного возможного пристанища.

Из подземных помещений мы направились на верхний этаж огромной башни со стекловидным куполом, откуда можно было наблюдать простирающийся внизу пейзаж. Только там я понял, что папоротниковый лес, видимый мною прежде, состоял только из сухих стволов и листьев, а вдали, за кромкой леса, лежала мрачная пустыня, простиравшаяся до темного залива ныне уже несуществующего океана. Их солнце попало в сферу притяжения новой звезды и теперь медленно умирало. Как странно было видеть все это — деревья, остановившиеся в росте, гигантские мегалитические здания, и ни одной пролетающей птицы, ни облачка, ни дымки. Едва доходящие до планеты лучи солнца оставляли ее вечно погруженной в небытие.

Я содрогнулся при виде всего этого».

Еще одна тема, звучавшая несколько раз в его рассказе, была связана с огромной круглой комнатой в самом низу гигантской башни, в которую он, якобы, однажды попал. В комнате находилась машина, испускавшая бледный и неровный голубой свет, отчасти напоминавший электрический. Отдельные ее детали соединялись между собой каким-то непонятным образом, без помощи проводов. Когда пульсация света на машине усиливалась, то находившееся на столе перед ней конусообразное существо впадало в состояние комы, в котором и пребывало некоторое время, пока не исчезал свет и не прекращался гул машины. Затем конус приходил в себя и немедленно начиналась вакханалия свистящих и щелкающих звуков. Пайпер понимал все, что сообщалось, и считал, что видел собственными глазами возвращение представителя Великой Расы и отправку назад его «дублера». Суть сообщений сводилась во всех случаях к одному — доклад в сжатой форме о событиях за пределами Темной звезды. В одном из случаев представитель вернулся с Земли, где в течение пяти лет пребывал в облике английского антрополога и будто бы обнаружил несколько мест, где затаились до поры до времени приспешники Властителей Древности. Некоторых из них удалось уничтожить — к примеру, на каком-то острове недалеко от Понапе в Тихом океане, на Рифе Дьявола вблизи Иннсмута, или в горной расселине и озере близ Мачу-Пикчу, а остальные, хоть и разобщенные, пока оставались живы. Сами же Властители Древности, оставшиеся на Земле, находились в заточении под пятиконечной звездой — знаком Богов Седой Старины. Среди планет, о которых сообщалось как о потенциально возможном прибежище Великой Расы, Земля занимала одно из первых мест, несмотря даже на угрозу ядерного конфликта.

В целом со слов Пайпера можно было заключить, что Великая Раса готовилась к миграции на далекую планету или звезду и что безлюдные места Зеленой планеты — ее снега и пески — казались ей раем по сравнению с нынешним обиталищем.

В медицинском заключении я отметил у Пайпера серьезные нарушения психики, неспособность соотносить сон и реальность, вымысел и действительность. Я не был доволен до конца сделанными выводами. А насколько я был прав, поставив под вопрос свои соображения, мне предстояло вскоре узнать.

Амос Пайпер был моим пациентом только три недели. За этот период я мог лишь констатировать ухудшение его состояния; Галлюцинации или то, что я считал таковыми, начали развиваться в направлении параноидальной шизофрении. Подобное развитие болезни максимально проявило себя в письме Пайпера ко мне, переданном с посыльным. Вероятно, оно писалось в большой спешке.