Говард Лавкрафт - Тварь на пороге

И вот тогда произошло нечто ужасное. Голос Дерби в продолжение его горячечной тирады перешел на визг, как вдруг он осекся и с почти что механическим щелчком умолк. Я вспомнил наши прежние беседы у меня дома, когда его излияния внезапно резко обрывались, и когда я почти воочию видел вторжение неуловимой телепатической силы Асенат, лишавшей его дара речи. Но на сей раз все было иначе и я ощутил нечто несра ненно более жуткое. Его лицо на мгновение неузнаваемо иск зила гримаса, а тело сильно содрогнулось точно все кости, внутренние органы, мышцы, нервы и железы приспосабливались к совершенно другому вместилищу, к новой психической конституции и личности. Однако я в жизни не сумею сказать, в чем заключался кошмар, и все же меня захлестнула неодолимая волна отвращения и тошноты, и сковавшее меня ощущение неестественности и ужаса происходящего было настолько сильным, что я едва не выпустил руль из рук. Тот, кто сидел рядом со мной, не имел сейчас ничего общего с моим другом детства, а был похож скорее на некоего чудовищного гостя из потустороннего мира, на дьявольское средоточие неведомых космических сил зла.

Но я потерял самообладание всего лишь на одно мгновенье, но и его хватило на то, чтобы мой спутник схватился за руль и заставил меня поменяться с ним местами. Сгустились сумерки, и огни Портленда остались далеко позади, так что я уже почти не различал его лица, но тем не менее увидел, как его глаза заполыхали нездешним огнем, и понял, что он пришел в то странно возбужденное состояние столь не свойственное его истинному темпераменту, в каком его уже не раз замечали сторонние наблюдатели. Это было необъяснимо: что робкий Эдвард Дерби, который никогда не умел настоять на своем и так и не выучился толком водить автомобиль, приказал мне уступить водительское кресло и взялся вести мою машину... Но именно так и произошло. Некоторое время он хранил молчание, и я, охваченный необъяснимым ужасом, был этому даже рад.

При свете уличных фонарей Биддфорда и Сейко я различил его плотно сжатый рот и поежился от блеска его глаз. Люди были правы в таком расположении духа он дьявольски походил на свою жену и на старика Эфраима. И меня уже не удивляло, почему он отталкивал людей, находясь в таком состоянии, сейчас в нем и впрямь было что-то сверхъестественное, и я остро осознавал весь зловещий смысл происходящего, ибо только что выслушал его сбивчивую исповедь. Сидящий рядом со мной человек, а ведь я с детства очень хорошо знал Эдварда Пикмана Дерби, был незнакомцем пришельцем из неведомой черной бездны.

Он не раскрывал рта до тех пор, пока мы снова не оказались на неосвещенном участке шоссе, а когда заговорил, его голос звучал иначе, чем обычно, более глубоко, более твердо и более решительно, даже его выговор и произношение переменились впрочем, что-то смутно и тревожно знакомое я все же в нем различил. Как мне показалось, я угадал скрытую и неподдельную иронию не ту мимолетную и бессмысленно дерзкую псевдоиронию грубоватых умников , которую Дерби перенял у своих университетских знакомцев, но некую врожденную, всепроникающую и в глубине своей злонамеренную насмешливость. Меня несказанно поразило обретенное им самообладание, столь быстро сменившее приступ панического словоблудия.

Надеюсь, ты забудешь о моей истерике, Аптон, говорил он. Ты же знаешь, как у меня взвинчены нервы, и полагаю, меня простишь. Я, разумеется, очень благодарен тебе за то, что ты согласился доставить меня домой. И забудь также все те безумные глупости, которые я наговорил тебе про свою жену, и вообще обо всем. Это из-за чрезмерного переутомления. В голове у меня рождаются самые диковинные гипотезы, и когда мозг утомлен, он порождает всякого рода фантастические измышления. Мне надо немного от всего этого отдохнуть ты, возможно, некоторое время меня не увидишь и не стоит за это корить Асенат.

Конечно, моя поездка может показаться тебе весьма странной. Но на самом деле все очень просто объясняется. В северных лесах сохранилось множество древних индейских поселений священные камни и прочее, которые имеют огромное значение в фольклоре, и мы с Асенат занимаемся их изучением. Мы предприняли столь интенсивные поиски, что у меня, кажется, ум за разум зашел. Когда вернемся домой, надо будет кого-нибудь послать за моей машиной. Месяц покоя поставит меня на ноги.

Не помню, что я отвечал моему спутнику, ибо все мои мысли были сосредоточены на пугающей потусторонности его облика. С каждой минутой мое ощущение невнятного космического ужаса усиливалось, пока наконец меня не охватило маниакальное желание поскорее распрощаться с другом. Дерби не предложил мне снова сесть за руль, и я только радовался, когда мы на бешеной скорости миновали Портсмут и Ньюберипорт.