Андрей Дашков - Бледный всадник, Черный Валет

Например, для самого Жирняги запаздывание составляло огромную величину в половину секунды. То есть он был безнадежен. Валет в этом смысле приближался к совершенству. Вероятно, кто-нибудь сумел бы превзойти его, но лишь на ничтожнейшую малость, которая уже не дает преимущества. Существовал порог, установленный природой и свойствами времени для простых смертных. Игрок находился у порога.

Однако Гришка, похоже, ничего не знал об этом.)

…Самого движения Валет не уловил. Силуэт Начальника изменился мгновенно. На темном фоне промелькнули тусклые молнии. Вороненые стволы отрыгнули свинец…

И незримая смерть, посланная ангелом из обеих рук, вошла в Валета. Порциями. Всего их было восемь — почти слитный залп из двух автоматических пушек, превративший грудь и живот игрока в нечто похожее на непрожаренный бифштекс с кровью.

Его отбросило назад. На несколько метров. Он все-таки выстрелил, но это было всего лишь результатом судорожного сокращения мышц, и попал он в небо. Это был его последний бессознательный плевок в самого большого Начальника, так бездарно распорядившегося его молодой жизнью.

Боль вернулась снова — совсем ненадолго. Валет ощутил, каково это — проиграть все. Если бы он видел себя со стороны, то принял бы за марионетку, задергавшуюся на нитках. Цена ей была грош в базарный день.

Однако он ничего не мог видеть, потому что сдох раньше, чем мать-земля притянула его, прижала к своему грязному черному лону, готовому разверзнуться и принять в себя блудную двуногую тварь. Теперь уже навсегда.

Заблуда спрятал пистолеты и поманил пальцем хозяина «Олхозника», прятавшегося в хате поблизости и наблюдавшего за происходящим через окно. Тот повиновался незамедлительно, хотя чувствовал себя виноватым. Очень виноватым — ведь в гостинице погибло несколько людей Начальника. Это обстоятельство беспокоило его гораздо сильнее, чем сгоревший дом.

Гришка потрепал его по щеке, и у хозяина перестали трястись поджилки. Потом до него дошло, что это могла быть и шутка. Заблуда был известным специалистом по черному юмору.

— Что ж ты, говнюк, раньше не предупредил? — ласково спросил Гришка.

Старик молчал. Он ни бельмеса не соображал. В его желудке ворочался холодный слизистый ком, словно там сидела жаба, отложившая икру.

— Ты знаешь, как я не люблю бездомных, — продолжал Заблуда. — Придется продать тебя Ферзю.

У хозяина подкосились ноги. Тем временем один из помощников Начальника подозвал извозчика. Другой склонился над Валетом и приподнял стволом рваную ткань рукава. Обнажилось вспухшее белесое клеймо.

— Беглый, падла, — сообщил помощник с легким разочарованием, определив таким образом статус похорон.

Старик упал на колени и попытался лобызнуть руку Начальника. Гришка харкнул в мертвеца и бросил через плечо, забираясь в пролетку:

— Убери этот мусор, придурок!

Теперь уже бывший хозяин гостиницы смотрел ему вслед, пока пролетка не скрылась из вида. Старика тошнило при одной только мысли о том, что его ожидало. Но ослушаться он не посмел. Он даже придумал самый быстрый способ выполнить приказ. Поднатужившись и испуская запах поноса, он потащил труп Валета в сторону догорающих развалин.

Таким образом похоронная контора Швыдкого была избавлена от лишних хлопот.

Заметив «лендровер» Ферзя возле дома ведьмы, Начальник насторожился гораздо больше, чем тогда, когда наткнулся на труп Гнуса с вырванным сердцем. Он был, черт подери, реалист и знал, чем отличаются похождения маньяка от происков по-настоящему опасного врага. Помещик относился к последней категории и вряд ли явился к ведьме на сеанс массажа.

Два охранника Ферзя торчали на веранде, а еще трое шлялись вокруг дома. При виде этих прекрасно выдрессированных сторожевых псов Гришке впервые пришло в голову, что у Ферзя, вероятно, тоже появилась «проблема» и убийства начали происходить за пределами города. Он решил потревожить своего человечка в поместье — зажрался, скотина, а может, ведет двойную игру… Подозрения, сомнения, бессонница, отсутствие интересных сексуальных партнеров и потеря девяти стрелков не улучшали настроения Начальника.

— Погуляйте пока здесь! — приказал он своим помощникам, вооруженным карабинами Симонова, и поднялся на веранду. Люди помещика расступились, пропуская его. Это была территория города, а местные законы знали все.

В коридоре перед дверью кабинета чуткое Гришкино ухо уловило обрывок разговора.