Август Дерлет - Маска Ктулху

Да, это не было игрой воображения — над домом и прилегающей к нему территорией витала некая аура. И дело тут было не в настороженной, почти зловещей тишине, не в огромных соснах, почти вплотную придвинувшихся к дому, не в сине-черных бликах на поверхности озера, а в чем-то другом — в каком-то напряженном ожидании, повисшем в воздухе, предвидении надвигающейся опасности — так ястреб спокойно и даже лениво кружит над выбранной жертвой, поскольку знает, что от его когтей не уйти. Это ощущение не было мимолетным, мы поняли это сразу; более того, с каждым часом оно становилось все сильнее, и вот уже Лэйрд говорил о нем так, словно испытывал его много раз и знал, что я чувствую то же самое! Странное это было ощущение, ни с чем не сравнимое. В северном Висконсине и Миннесоте тысячи озер, и те, что окружены лесом, мало чем отличаются от озера Рик — вот почему вовсе не его вид создавал вокруг озера атмосферу ужаса, который, казалось, давил на нас извне. С наступлением вечера все переменилось; в лучах заходящего солнца от старого дома, озера и густого леса по его берегам повеяло приятным уединением, что резко контрастировало с непреходящим ощущением страшного зла, царящего вокруг. Даже душистый запах сосновой смолы и свежесть воды лишь усиливали смутное ощущение опасности.

Наконец мы занялись бумагами профессора Гарднера. На столе лежал присланный ему экземпляр книги Г. Ф. Лавкрафта «“Изгой” и другие рассказы», фотокопии «Текста Р’льеха» и сочинения Людвига Принна «De Vermis Mysteriis», сделанные по просьбе профессора библиотекарем Мискатоникского университета; кроме того, среди бумаг мы нашли несколько страниц из «Некрономикона» в переводе Олауса Вормия [19] Олаус Вормий — латинизированный вариант имени Оле Ворма (1588–1655), датского медика, натуралиста и коллекционера древнескандинавских текстов. и выписки из «Пнакотикских рукописей». Однако не эти работы, в которых мы практически ничего не поняли, привлекли наше внимание, а заметки на полях, сделанные рукой профессора.

Было совершенно очевидно, что у Гарднера оставалось время только на то, чтобы спешно записывать на полях книг свои мысли и вопросы, и хотя ответов на них он явно не находил, его предположение о том, что вокруг происходит нечто невыразимо ужасное, постепенно превращалось в уверенность.

«Является ли каменная глыба: а) остатком какого-нибудь древнего сооружения; б) чем-то вроде могильного камня; в) ориентиром, предназначенным для Него? Если это так, то откуда Он может появиться? С неба или из-под земли? ( NB: нет никаких указаний на то, что тварь была потревожена.)

Ктулху или Ктхулхут. В озере Рик? Подземный коридор, ведущий к морю, то есть к Нему, через реку Святого Лаврентия? ( NB: если не считать рассказа летчика, то ничто не указывает на связь Твари с водой. Возможно, она не относится к водным существам.)

Хастур. Однако до сих пор воздушных тварей, кажется, не видел никто.

Йог-Сотот. Разумеется, это существо земной стихии, однако не он является “обитателем мрака”. ( NB: эта Тварь, кем бы она ни была, непременно должна относиться к земным божествам, хотя она и способна перемещаться во времени и пространстве. Возможно, у нее несколько обличий, из которых видимым является только земное. Может быть, это Итакуа?)

“Обитатель мрака”. Возможно, он подобен Безликому Слепцу? Можно сказать, что он действительно обитает во мраке. Ньярлатхотеп? Или Шуб-Ниггурат?

А огонь? Ведь непременно должно быть и огненное божество. Однако никаких упоминаний о нем нет. ( NB: можно предположить, что если Земные и Водные Существа противостоят Существам Воздушным, стало быть, они противостоят и Огненным Тварям. Вместе с тем есть гораздо больше свидетельств постоянной борьбы между Воздушными и Водными тварями, чем между Земными и Воздушными. Иногда Абдул Альхазред выражается чертовски туманно. Никак не могу понять, кто такой Ктугха, упоминаемый в его жуткой сноске.)

Партье говорит, что я на неверном пути. Не уверен. Тот, кто устраивает эту музыку по ночам, дьявольски четко разбирается в модуляциях и ритме. И разумеется, в какофонии. (См. работы Бирса и Чемберса.)»

На этом записи кончались.

— Что за чушь! — воскликнул я.

И все же… все же я чувствовал, что то была вовсе не чушь. На берегах озера происходили странные вещи, требующие особого объяснения, не связанного с земными законами; перед нами лежали записки, сделанные рукой Гарднера, ясно свидетельствующие о том, что профессор не только пришел к аналогичному заключению, но и предпринял попытки его объяснить. Как бы то ни было, Гарднер писал совершенно серьезно, причем явно только для себя, ограничиваясь лишь неясными гипотезами и предположениями. Нужно сказать, что записки оказали на Лэйрда совершенно неожиданное впечатление: он побледнел и смотрел на разложенные на столе листки так, словно не верил собственным глазам.