Дэниел Истерман - Имя Зверя

Окончание передачи 17.24.

Майкл медленно смял листок в кулаке и бросил его на пол. Фонарик высветил на полу кучку крысиного помета. Санта-Клаус — кодовое имя Тома Холли. Сахарным Дворцом они называли между собой кафе «Сукария» в Хан-эль-Халли. Быстрый подсчет сказал, что Том будет ждать Майкла через два, максимум через три дня.

Айше подняла листок бумаги и расправила его. Прочтя текст, она рассеянно положила листок в карман, затем спросила:

— Что такое Сахарный Дворец?

— "Сукария", — ответил Майкл. — Мы часто там встречались: оно было поблизости, никто нам не мешал, и мы могли просидеть над чашкой кофе хоть целый вечер.

Он закрыл глаза. Какого черта в это дело затесался Перси Хэвиленд? И почему старый жулик внезапно так заинтересовался, чем Майкл занимался в Александрии? Тут явно что-то не так...

Но каким образом, черт возьми, Том Холли получил разрешение на поездку в Египет? Все знали, что посылать главу отдела на его собственную территорию было верхом глупости, тем более в такое время. Может, Том сбежал? Может, он действовал по собственной инициативе, а теперь Воксхолл пытается его прикрыть, стараясь извлечь максимум пользы из плохой игры? Возможно ли такое? Или все это какие-то проделки предателя? Майкл с содроганием в первый раз задал себе вопрос: не может ли предателем оказаться сам Перси Хэвиленд?

Он открыл глаза и увидел Айше. По ее лицу катились слезы. Она дрожала, но не от холода. Майкл привлек ее к себе.

— Я думала, что ты мертв, — прошептала она.

Он ничего не сказал. Он чувствовал себя так далеко от нее, что подумал: сумеет ли когда-нибудь найти дорогу назад?

— Ядумала, что никогда больше не увижу тебя, — сказала она.

Он слышал ее слова, но ничего не сделал. Он обнимал ее, но с тем же успехом мог обнимать незнакомую женщину.

— Неужели это было так давно? — спросила она. — Кажется, прошли годы, но этого же не может быть.

— Нет, — выдавил Майкл из себя. — Не годы.

Наступило долгое молчание. Майкл вздрогнул и крепче обнял Айше.

Тьма рассеялась, но тишина осталась. Майкл пробудился от кошмарного сна. Он снова был в пирамиде, шел по бесконечным коридорам и видел, как Бог с козлиной головой поднимается на свой трон. Проснувшись, он чувствовал себя жалким и ничтожным, легкой добычей страха.

Айше уже была на ногах. Майкл нашел ее у подножия лестницы — она меняла повязку Бутросу. У копта начались лихорадка и сильные боли. Когда Майкл подошел к ним, Айше подняла глаза.

— Майкл, мы должны вытащить его отсюда. Рана воспалилась. Ему нужна нормальная повязка и антибиотики.

Майкл осмотрелся. При дневном свете мерзость запустения стала еще более очевидной. Со стен пластами обваливалась штукатурка. На лестнице валялось битое стекло. Наверху лестничного пролета сидела, бесстрашно глядя на них красными глазами, большая крыса.

— Это верно, — сказал он. — Но как нам это сделать? Если твои слова были правдой, то весь квартал окружен. Мы не сможем выбраться отсюда днем.

Айше кивнула. Затянув перевязку потуже, она выпрямилась. Майкл впервые после их разлуки увидел ее при свете. Ему показалось, что она постарела.

— Ты выглядишь измученной, — сказал он.

— Ты тоже.

Майкл кивнул.

— Пол мертв, — сказал он с ненужной жестокостью, как будто слова были сказаны не им, а кем-то другим.

Айше задержала дыхание.

— Ты ничего не говорил мне о себе, — сказала она. — О том, что случилось с тобой за последние недели.

— Я искал тебя, — ответил он ровным голосом. — С тех пор, как получил твое письмо.

Айше взглянула на него. Неужели правда? Неужели все это время он искал ее? Бывали мгновения, когда она сомневалась в этом, когда думала, что он сел на корабль и уплыл в Англию. Она дотронулась до его руки, почувствовав, как она холодна.

— Пойдем наружу, — предложила она. — Пусть он поспит.

Они вышли на тихую утреннюю улицу, тянувшуюся между заброшенных, обветшавших домов. Где-то хлопала дверь под ветром. На другой стороне улицы под бледными лучами солнца белел овечий череп. Отовсюду исходил запах гниения, разложения, от которого спазмы сжимали желудок.

Они медленно брели по мертвым улицам, мимо остовов заброшенных магазинов и необитаемых жилищ, ощущая в себе пустоту, которую порождали не улицы или дома, — она возникала в них самих. Они долго шли молча, не прикасаясь друг к другу. Затем, миновав плакат, возвещавший наступление новой жизни страны, Майкл взял Айше за руку. Ее ладонь была тонкой и хрупкой.