Абрахам Меррит - Лунный бассейн. Металлическое чудовище (сборник)

— Семь секунд, док, — сказал он, незаметно подмигнув мне.

Они отошли в сторонку, так чтобы мне не было слышно, и тихо заговорили. Вернее, говорил русский, и очень быстро. Ларри внимательно слушал. Маракинов говорил, все более оживляясь; О'Киф время от времени прерывал его вопросами. В какой–то момент русский, повернув голову, бросил на меня взгляд, и когда он отвел глаза от Ларри, я увидел в глазах последнего неподдельные отвращение и ненависть.

Наконец ирландец о чем–то глубоко задумался, потом, словно придя к определенному решению, кивнул, и Маракинов пожал ему руку.

И должно быть только я заметил, как непроизвольно скривился Ларри, на какой–то миг заколебавшись, прежде чем он принял протянутую руку, и как инстинктивно, словно прикоснулся к чему–то нечистому, он отряхнул руку, когда рукопожатие закончилось.

Не уделив мне на прощание ни слова, ни взгляда, Маракинов повернулся и быстро вошел в дом. Стража заняла свое место. Я вопросительно посмотрел на Ларри.

— Не спрашивайте меня сейчас ни о чем, док, — сквозь зубы процедил он. — Подождите, пока мы не вернемся домой. Но то, что нам нужно чертовски торопиться., это я могу сказать вам прямо сейчас..

Мы остановились перед плотными портьерами, из–за которых пробивался неразборчивый шум множества голосов. Портьеры раздвинулись, и к нам вышли двое: я так полагаю, что они выполняли роль привратников, встречающих гостей. Карлики были одеты в короткие юбочки и латы: я впервые видел здесь такое военное облачение, чем–то напоминающее кольчугу. Они приподняли занавеси, приглашая нас войти.

Комната, на пороге которой мы стояли, значительно превышала по размеру холл для аудиенции или приемную залу, которые мы видели в доме Йолары.

Она протянулась футов на триста в длину, не меньше, и занимала около половины этого расстояния в ширину. На всю ее длину, из конца в конец, тянулись два изогнутых дугой стола, симметрично расположенные друг другу; столы разделял широкий проход.

Всевозможные незнакомые мне яства, огромные букеты цветов и груды фруктов, сверкающие хрустальные графины, кубки и бокалы, окрашенные в самые разнообразные цвета и оттенки, — великолепная картина ослепила мой взор! Повсюду были расставлены светильники: испускающие розоватое излучение шары, уже знакомые мне.

На заваленных пестрыми яркими подушками низких диванах, расположенных вдоль столов, полулежали, развалившись в томных, ленивых позах десятки, если не сотни белокурых представителей правящего класса Мурии. Наше появление вызвало среди них легкий переполох: к восторженному шепоту примешивались слабые возгласы испуганного изумления — все взоры были устремлены на Ларри в его великолепном серебристо–белом платье Облаченные в латы карлики повели нас через проход между столами. Внутри образованного ими полукруга стоял, сверкая блестящей поверхностью, еще один, овальной формы стол. Все сидящие за ним молча уставились на нас, но мои глаза видели только одну — Йолару! Она помахала рукой, приветствуя Ларри.

Господи, как она была хороша. Словно одна из тех дев с нежной лилейной кожей, которые своей красотой, (как рассказывает Хуанг–Ку), превратили Гоби сначала в рай, а позднее своей похотливостью — в выжженную бесплодную пустыню. Она протянула к Ларри руки, и на ее лице появилось бесстыдное, нескрываемое вожделение.

Это была Цирцея! И Цирцея — победительница!

Тончайшая белая ткань плотно облегала тело, просвечивающее сквозь нее, словно лепесток розы. Шелковистые, пшеничного цвета волосы охватывала диадема из ярко сверкающих сапфиров, но они меркли рядом с глазами Йолары. O'Киф, наклонившись к ней, поцеловал белоснежные ручки, и что–то большее, нежели простое восхищение, показалось на лице ирландца. Она посмотрела ему в глаза долгим взглядом и, улыбнувшись, усадила рядом с собой.

И только сейчас я заметил, что из всех присутствующих лишь эти двое Йолара и О'Киф — были в белом. Не успел я как следует поразмыслить над этим обстоятельством, как вошел Лугур — и все мои мысли как ветром сдуло, — я сжался и оцепенел. Одетый в ярко–алую тунику, Лугур размашистым шагом пересек мгновенно притихший зал..

Наступила резкая напряженная тишина. Красный карлик, пристально поглядев на Йолару, перевел взгляд на О'Кифа, и внезапно лицо его стало ужасно, — нет другого слова, чтобы точнее выразить выражение его лица. Маракинов, сидевший за тем же столом, что и я, наклонившись вперед, схватил Лугура за руку и что–то прошептал ему на ухо. С видимым усилием карлик овладел собой: с легкой насмешкой (так, во всяком случае, мне показалось) он приветствовал жрицу и занял место на дальнем конце овального стола. И тут я заметил, что сидевшие между ним и Йоларой фигуры представляли собой Совет Девяти, который возглавляли жрица Сияющего Бога и его Прорицатель.