Абрахам Меррит - Лунный бассейн. Металлическое чудовище (сборник)

Справа от меня, на расстоянии нескольких футов от дыры, через которую мы сюда попали, между украшенными лепным орнаментом нишами, шел проход; а на полпути между нами и массивным основанием амфитеатра находилось какое–то возвышение.

От площадки к этому возвышению вел широкий, пологий пандус. Вдоль этого помоста, на возвышении и через центр блестящей площадки вниз, туда, где ее отлогий край целовали белые воды, вела широкая полоса рассыпанных, испускающих слабое свечение цветов, подобно роскошному ковру из восточной сказки.

На одном краю этого усыпанного цветами возвышения стояла Йолара в одеянии из легкой шелковистой ткани, которая не скрывала ни одной линии, ни одного изгиба ее великолепно сложенного тела, сквозь складки тонкой материи просвечивала нежная белая кожа; на противоположном краю, увенчанный диадемой из голубых камней, сверкающей на серебристых кудрях, с обнаженным могучим торсом стоял Лугур!

Ирландец судорожно вздохнул. Радор тихонько тронул меня за руку, и все еще находясь в каком–то оцепенении, я позволил провести себя между рядами, и дальше, по коридору, расположенному позади огороженных лож. Около одной из них зеленый карлик остановился, открыл находившуюся в задней стене дверь и пригласил нас с Ларри пройти внутрь.

Мы вошли и огляделись вокруг, я обнаружил, что наша ложа располагается как раз напротив того места, где пологий помост взбегал на возвышение, и Йолару отделяет от нас не больше пятидесяти шагов.

Она бросила на О'Кифа быстрый взгляд и ласково улыбнулась ему. В глазах жрицы вспыхивали крохотные огненно–красные искорки, она всем телом трепетала и содрогалась от возбуждения, под полупрозрачной кожей пробегала сладостная дрожь радостного ожидания.

Ларри присвистнул.

— Глядите–ка, док! Маракинов! — воскликнул он.

Я посмотрел в ту сторону, куда он показывал.

Напротив нас сидел русский точно в такой же экипировке, как и мы с Ларри; наклонившись вперед, он с жадностью разглядывал все вокруг блестящими от любопытства глазами. Если Маракинов и заметил нас, то ничем этого не показал.

— А вон там — Ояаф! — сказал О'Киф.

Под резной загородкой ложи, в которой сидел русский, находился открытый вход, и там я увидел Халдриксона. Не защищенный ни колоннами, ни решеткой выход из его ложи открывался прямо на площадку из слоновой кости, совсем рядом тянулся след цветочной дорожки, бегущей на возвышение, на котором стояли в окружении других жриц и жрецов Йолара и Лугур. Олаф сидел один, и сердце мое дрогнуло при виде его печального лица.

Ларри смотрел на норвежца мягко и задумчиво.

— Приведи его сюда, — попросил он Радора.

Зеленый карлик, как и мы, смотрел на северянина, легкая тень жалости смягчила выражение его как обычно насмешливого лица. Радор покачал головой.

— Нет, — ответил он, — сидите и ждите. Вы ничего уже не сможете изменить., да может ничего особенного и не случится, — прибавил он, но я мог бы поклясться, что он сам слабо верит в то, что говорит.

Йолара вскинула вверх белые руки. На всех ярусах амфитеатра, от подножия, где сидели мы, до самой вершины раздался дружный вздох; по рядам пробежало волнение. И в тот же миг, не успела еще Йолара опустить воздетые руки, окружающий воздух наполнился глубоким могучим гудением: казалось, что все органы мира, собранные воедино, с космической торжественностью зазвучали в унисон на самой низкой, какую еще воспринимает человеческое ухо, ноте величественно, требовательно, призывно! И если боги играют в те же игры, что и люди, то, пожалуй, так мог бы закричать от радости один из них, забросивший солнце в звездную сетку.

Грохот небесных сфер, катящихся в бесконечность!

Песнь рождения, возвещающая появление светила из чрева космического пространства! Эхо божественного аккорда, сопровождающего сотворение мира! От этого громоподобного звука содрогнулось все тело, как будто отзываясь на удар сердца Вселенной., ударило и замерло навсегда…

Но, подхватив этот умирающий звук, на смену ему взревели трубы и фанфары, словно все завоеватели мира со времен первого египетского фараона повели на приступ сонмища войск — победоносно и торжествующе! Громко орущие толпы Александра Македонского; надрывающие луженые глотки волчьи стаи легионеров Цезаря Великого; трубный рев слонов Чингисхана и его Золотой Орды; бряцанье и лязг оружия сборщиков дани Тамерлана; пронзительный визг флейт и барабанный бой наполеоновских армий: воинственные клики всех когда–либо существовавших на земле войск–завоевателей! Грянул мощный аккорд и… растаял вдали..