Абрахам Меррит - Лунный бассейн. Металлическое чудовище (сборник)

– Ты хочешь получить назад жениха, которого дал мне? – рассмеялась Норала. – Получай!

Металлическая рука, державшая Кулуна, опустилась. Положила Кулуна к ногам Черкиса; и, будто Кулун был виноградиной, раздавила его.

Прежде чем видевшие это смогли пошевелиться, щупальце нависло над Черкисом, который в ужасе смотрел на то, что было его сыном.

Щупальце не ударило его, оно притянуло его, как магнит булавку.

И как раскачивается булавка на конце магнита, так качалось большое тело Черкиса под основанием державшей его пирамиды. В таком висячем положении он подлетел к нам и повис не далее чем в десяти футах…

Невероятной, неописуемой была эта сцена… хотел бы я, чтобы вы, те, кто прочтет мой рассказ, увидели ее так же, как мы.

Живая металлическая змея, на которой мы стояли, угрожающе поднялась на всей миле свой длины; на стенах сверкают вооружением воины; террасы прекрасного древнего города, его сады и зеленые рощи, множество красных и желтых крыш домов, дворцы и храмы; свисающее тело Черкиса в невидимых объятиях щупальца, его седые волосы касаются основания пирамиды, руки его вытянуты, плащ с драгоценностями развевается, как крылья летучей мыши; на его побелевшем злобном лице выражение адской ненависти; а под ним город, и от него идет почти видимая, ощутимая волна огромного и беспомощного ужаса; вдали сторожевая колонна – и над всем этим бледное небо, и в его свете окружающие утесы кажутся многоцветными картинами.

Смех Норалы стих. Она мрачно взглянула на Черкиса, посмотрела в его дьявольские глаза.

– Черкис! – негромко сказала она. – Тебе приходит конец, тебе и всему твоему! Но ты увидишь этот конец.

Висящее тело устремилось вперед; взметнулось выше; опустилось на поверхность пирамиды, которой оканчивалась державшая его металлическая рука. Мгновение Черкис пытался вырваться; я думаю, он хотел броситься на Норалу, убить ее, прежде чем сам будет убит.

Но после нескольких отчаянных попыток понял их тщетность и с некоторым достоинством выпрямился, взглянул на город.

Над городом нависло ужасное молчание. Город будто сжался, закрыл свое лицо, боялся вздохнуть.

– Конец! – прошептала Норала.

По всему металлическому чудовищу пробежала дрожь. Вниз обрушился ураган молотов. Под их ударами рушились стены, разлетались, раскалывались, и вместе с их обломками, как блестящие мухи, разлетались вооруженные люди.

Сквозь брешь в милю длиной я увидел хаотическое смятение. И снова скажу: они не были трусами, эти люди Черкиса. С внутренней стены взметнулся дождь стрел, полетели большие камни – так же бесцельно, как и раньше.

И тут из открытых ворот устремились отряды всадников, они размахивали копьями и большими булавами; с яростными криками напали они на бока металлического существа. Я видел, как под прикрытием их нападения всадники в плащах устремились к спасительным утесам. Богатые и влиятельные жители города старались спастись; за ними по полям устремилось множество пеших беглецов.

Концы веретена отступили перед нападающими всадниками, сплющиваясь при этом; они походили на головы гигантской кобры, убирающиеся в капюшон. И вдруг с молниеносной быстротой превратились в две дуги, в две огромных клешни. Их концы перешагнули через нападавших; и, как гигантские щипцы, начали сжиматься.

Всадники теперь тщетно пытались остановить лошадей, повернуть их, бежать. Концы клешней встретились, кольцо замкнулось. Всадники оказались заключены в два круга в полмили шириной. И вот на людей и лошадей двинулись живые стены. В кольцах началось лихорадочное перемещение… я закрыл глаза…

Ужасно закричали лошади, кричали люди. Потом тишина.

Содрогаясь, я открыл глаза. На месте всадников ничего не было.

Ничего? Два больших ровных круга, поверхность которых влажно краснела. Никаких останков людей или лошадей. Как и пообещала Норала, они были втоптаны в камень, растоптаны ногами ее… слуг.

Испытывая тошноту, я отвел взгляд и посмотрел на существо, разворачивавшееся на равнине: огромное змееобразное тело из кубов и шаров, усаженное остриями пирамид. Его изгибы блестели на полях, на равнине.

Оно игриво развернулось и заплясало среди беглецов, давя их, разбрасывая в стороны, скользя над ними. Некоторые в бессильном отчаянии бросались на него, некоторые падали на колени и молились. Металлические изгибы неумолимо катились дальше.

Больше в моем поле зрения беглецов не было. За углом разбитой стены поднялась змееподобная фигура. Там, где она прошла, не осталось ни всходов, ни деревьев, ни зелени. Голая скала, на которой тут и там блестели алые пятна.