Андрей Лысиков - Инфекция

— А вот так говорить не смей! — Ольга встала на ноги и подошла к нему, уперев руки в бока. — Хватит за всех отвечать. Давайте лучше похороним девчонок… А то через пару часов темнеть начнет…

Катю с Дашей похоронили прямо на границе леса. Пока Егор с Максимом копали яму, Ольга пробежалась и набрала громадный букет полевых цветов. Обеих девчат по злой иронии спустили в могилу, которая должна была стать для них общей, на той самой веревке, на которой повесили Дашу. Закопав яму и вернув лопатку в багажник, Максим еще долго стоял над могилой, пока Егор не смастерил из двух палок крест и не поместил его на холмике. Теперь их осталось только трое.

— Им суждено теперь лежать здесь в забвении… — судя по голосу, Макс был на грани слез.

— Нет, не в забвении, — Ольга подошла к нему сзади и осторожно положила руку на плечо. — Мы помним о них. И мы знаем, где они похоронены. Если нам будет суждено возвращаться той же дорогой, мы обязательно придем сюда.

— Возвращаться? — он обернулся к девушке и устало взглянул ей в глаза. — Думаешь, нам придется возвращаться?

— Не знаю, это все, что я могу сказать…

— Оглянись назад, — Максим простер руку в направлении, откуда они пришли, — там ничего не осталось. Только смерть и запустение.

— Ну, может…

— Не может. Нет там позади больше ничего, к чему стоило бы вернуться. И никого, кто мог бы ждать нашего возвращения. Нам теперь остается идти вперед, хотя я и в этом уже смысла не вижу… Нас осталось только трое…

— Двое, — Егор подошел и вмешался в разговор. — Я ухожу.

— Что? — Ольга резко обернулась к нему. — Но почему?

— Я шел, потому что на моей ответственности был маленький ребенок, девочка, которая, как и я, выжила, единственная из всей нашей деревни. Теперь ее больше нет, и мне не за кого больше отвечать…

— Но как ты можешь сейчас уйти? Ты ведь останешься один…

— Знаю. Значит, так мне и суждено было — остаться одному. К тому же я не совсем один, у меня есть ружье… Пойду, куда глаза глядят. Кто знает, может, нам еще суждено встретиться…

— В этом мире или в каком-то другом?

— Именно так. Быть может, в лучшем из миров. В-общем, не поминайте лихом. Прощайте.

Подхватив из машины свой дорожный рюкзак и повесив на другое плечо ружье, Егор двинулся вперед, совсем еще молодой парень, невероятно быстро повзрослевший за последние дни, и его сутулая фигура вскоре растаяла в подступивших сумерках. Ольга взглянула на Макса: в ее глазах стояли слезы.

— Скажи мне, что он передумает и вернется.

Вместо ответа Максим свистом подозвал к себе собаку. Крис подбежал к хозяину и уселся на задние лапы, внимательно глядя ему в глаза. Макс наклонился и почесал его за ухом.

— Крис, иди за Егором. За Егором, — он даже слегка подтолкнул его в направлении, куда ушел парень. — Ты его знаешь, ты сможешь его догнать. Иди с ним.

Щенок тявкнул, не отрывая своих не по годам умных щенячьих глаз от хозяина.

— Иди, Крис, — он в последний раз потрепал собаку за ухом. — Догони Егора и будь все время с ним.

Собака гавкнула, отвернулась и, ни разу больше не оглянувшись, вскоре скрылась в темноте, побежав в направлении, в котором ушел Егор. В этом мире им с Максом больше не суждено было встретиться.

Макс повернулся к своей спутнице:

— Ну вот мы и остались вдвоем. Какие предложения?

— А какие могут быть предложения? Мы остались вдвоем, только ты и я. Значит, будем продолжать путь вдвоем… А там, как говорили в Одессе, будем посмотреть…

— Может, для начала хотя бы попробуем выспаться?

Они вернулись в машину, опустив с обеих сторон стекла, пуская в салон автомобиля вечернюю прохладу. Ольга до предела опустила спинку пассажирского сиденья и попыталась заснуть. Но засыпая, она еще долго видела в темноте мерцающий огонек сигареты Максима, который сидел на месте водителя и курил, о чем-то глубоко задумавшись. Потом ее веки смежил сон.

Ей снился красивый летний луг. Повсюду на лугу росли полевые цветы. Она подбегала то к одному, то к другому, стремясь сорвать хоть один. Но стоило ей протянуть руку, как цветок стремительно увядал. И еще где-то вдали, на границе слуха до нее доносился шум водопада или чего-то другого, что могло издавать такой шум. Постепенно солнечный свет вдруг начинал тускнеть. Ольга поднимала вверх глаза, стремясь увидеть причину этого, и ее рот открывался, но она не могла издать ни звука, хотя было желание зайтись в безумном крике. Огромная, до неба, волна шла прямо на нее, закрывая собой свет солнца. Все исчезало под этой волной. Сам мир, казалось, исчезает и позади остается только вода. В конце концов, Ольге удалось закричать, и она вдруг резко вынырнула из сна и огляделась вокруг.