Елена Хисамова - Мистика и реальность.

Утром Игнат делал вид, что они с Ольгой просто друзья и никогда не делили одну постель. Зато перед новенькой выкаблучивался, разве что из штанов не выпрыгивал и, вообще, вёл себя, как идиот.

Сашка, обеспокоенный такой рокировкой, несколько раз подходил к Ольге, жалостливо смотрел ей в глаза и быстро проговаривал: «Да, ерунда, перебесится кобелина. Это на него воздух здешний так действует. Не убивайся ты сильно, Оль. На тебя смотреть страшно».

Она криво улыбалась ему и, молча, отходила. Ей непреодолимо хотелось остаться одной, без людей. Сославшись на то, что надо набрать ягод к чаю, с трудом отвязавшись от слонявшегося за ней по пятам Сашки, она, наконец, осталась одна. Не думая об опасности встретить медведя – большого любителя полакомиться сочной черникой, Ольга уходила всё дальше от стоянки. В лесу было теплее. Деревья преграждали путь пронизывающему ветру, с утра трепавшему озеро, словно огромный серый лоскут. Зловредное комарьё попряталось в лесных тайниках, может предчувствуя приближавшуюся непогоду, а может гнус проявлял сострадание и просто жалел обманутую дурочку. Слёз уже не было. Она бесцельно бродила между деревьями, пока резкий звук выстрела не вытряхнул девушку из мысленного кокона. Сердце сжалось в страшном предчувствии. Она побежала к лагерю.

Ольга не вышла из палатки к ужину. Впрочем, она отказалась и готовить его. Игнат, красуясь перед новой пассией, решил изобразить бывалого охотника и подстрелил чайку. Когда Оля добежала до лагеря, большая прекрасная птица была ещё жива. Распластав крылья по земле, чайка билась в предсмертной агонии. Игнат с глупой кривой улыбкой потерянно стоял над ней.

А потом они выпотрошили птицу, ощипали и сварили из неё суп. Только мясо есть всё равно не смогли: жёсткое и рыбой воняет. Сашка несколько раз пытался сунуться в палатку к Ольге, но та лежала в спальнике с закрытыми глазами и заткнутыми наушниками от плейера ушами и не отзывалась.

Северная ночь опустила на землю дымчатый с нежными разводами бледно – жёлтой акварели балдахин. Стих птичий пересвист. Озеро обрело глубину зеркала, позволив небесам любоваться волшебной красотой отражения.

Ольга не могла уснуть. Подсознательно, она чувствовала, что произойдёт что-то страшное, необъяснимое. Девушка несколько раз пыталась вылезти из спальника, чтобы рассказать парням о предчувствии, только у неё не хватило на это сил. Она вдруг разом обессилила, словно после тяжёлой болезни. Тело стало чужим, и даже голос звучал еле слышным шёпотом. Соседка по палатке так и не пришла на ночь. Но Ольгу волновали не сексуальные упражнения разлучницы с отцом её будущего ребёнка, а знание неотвратимо надвигающейся беды. Оставив тщетные попытки вытащить себя из мешка, девушка замерла, вся обратившись в слух. Неожиданно резкий порыв ветра толкнул палатку, через минуту ещё сильнее и ещё. Вскоре хрупкое убежище дрожало от неистового ледяного дыхания. Там, за тонкими стенами из полиэстера, возилось, двигалось какое-то грозное чудовище – разъярённое и свирепое. И так же неожиданно всё стихло. А через секунду ночную тишину пронзил отчаянный визг.

Слабость отступила, она выбралась из спальника и выскочила из палатки. Парни, заспанные и растерянные топтались около входа в их обиталище. Игната среди них не было. Сашка бросился девушке навстречу.

– Оль, ты слышала? Где Лика? Игнат?

– Да не знаю я!

Они нашли Лику через час. Девица сидела, прислонившись спиной к гурии [4] Гурии – каменные пирамидки, служившие указателями и оберегами. , вдруг совершенно не к месту напомнившей Ольге большую детскую пирамидку. Одежда на ней была изодрана в лохмотья, открывая кровоточащие порезы и царапины на коже. Девушка дрожала, закрыв лицо руками, и дико закричала, когда Сашка прикоснулся к ней. Игната не нашли. Лику перенесли в палатку и оставили на попечение Ольги. А парни отправились на дальнейшие поиски исчезнувшего друга. Девица металась в бреду, стонала и бормотала неразборчивые отрывочные слова. Вскоре она затихла. Ольга обеспокоенно наклонилась к ней, и тут Лика ясно и чётко, чужим гортанным голосом произнесла : «В озере он! Не ищите. Нет ему прощения».

Ольга опустила венок, сплетённый из веток и лесных фиалок, на воду, и тот, увлекаемый лёгкой волной, начал медленно удаляться от берега. Все ребята, кроме пострадавшей Лики и пропавшего Игната, стояли у кромки воды и, молча, вглядывались вдаль с надеждой на чудо. И оно произошло. Неизвестно откуда, словно из воздуха, появилась над венком огромная чайка. Она не улетала, а просто раскинув крылья, зависла в парении.