Густав Эмар - Гипнотический роман

Во время моего последнего пребывания в Мексике, в конце 1863 и начале 1864 года, мне привелось случайно оказать довольно важную услугу некоему Жозефу Колету, богатому гаитскому помещику родом из Леогана, которого дела привели в Мексико. [1] Столица Мексиканской республики. (Здесь и далее сноски даются в авторской редакции. — Изд .)

В то время, когда я его знал, Жозеф Колет был человек лет 34–35, высокого роста, с изящными манерами и приятным выражением лица, дышавшего благородством, честностью и верностью, — характерными чертами смешанной расы.

В первый раз мы встретились в Мексико, на вечере у английского посланника; познакомились мы за карточным столом, а через два дня уже подружились. Тут случай привел меня оказать ему услугу; потом мы разошлись: я уехал в Сонору, он возвратился на свои острова. Спустя два месяца я снова его увидел в Пуэбло — де Лос — Ангелес, где он, казалось, уже прочно основался — по крайней мере, я так думал.

Однако спустя несколько дней, когда я прибыл в Вера — Круц, то первое лицо, которое я встретил, к своему изумлению, был г — н Колет.

Еще издали, заметив меня, г — н Колет бросился ко мне с распростертыми объятиями и, крепко пожимая руку, спросил:

— Что вы здесь делаете?

— Ничего особенного, — отвечал я.

— Долго вы рассчитываете пробыть в Вера — Круце?

— Право, не знаю! Думаю, во всяком случае, не более семи дней; меня уже ждет пароход во Францию.

— Знаете что?! — с живостью обратился ко мне Колет.

— Что?

— Подождите! Вы еще успеете вернуться на родину. Я помню, вы мне часто говорили о Сан — Доминго.

— Говорил.

— Так вот, не хотите ли несколько времени провести на этом острове, столь прекрасном, столь любопытном в глазах француза!

— А что ж, с удовольствием! — отвечал я. — Да только откуда мы с вами поедем?

— Да отсюда! — отвечал Колет, — я нанял одно судно в Леоган. Через два часа мы поедем. Поверьте, вы не раскаетесь, что поехали туда; вы пробудете в Гаити столько, сколько захотите.

— Да, право, не знаю! — отвечал я, несколько смущенный таким быстрым предложением. — У меня ведь дела в Париже!

— Э, полно! Дела подождут! — и, не давая мне возможности привести новые резоны, Колет повернулся к громадному негру с грубыми чертами лица и мрачным взглядом, который следовал по его пятам:

— Флореаль, — сказал он ему, — распорядитесь, пожалуйста, чтобы перенесли их багаж на борт «Макандаля». Так называется нанятый мною корабль, — заметил он мне.

— Скажите Жюльену, — сказал, обращаясь снова к негру, Колет, — чтобы он приготовил комнату возле моей.

— Да, где вы остановились? — спросил Колет.

— В Морском Отеле! — машинально отвечал я.

— Вы слышите, Флореаль, — заметил Колет, — их багаж в Морском Отеле!

Флореаль взглянул на меня мрачно и, сделав утвердительный знак, медленно направился к Морскому Отелю, находившемуся на набережной, недалеко от того места, где мы разговаривали.

Не знаю почему, но этот Флореаль, который, казалось, занимал какое-то близкое положение при особе Колета, сразу же внушил мне глубокое чувство отвращения, которое я никак не мог побороть в себе. Его медленная, монотонная речь, его льстивые манеры, его нервный смех — все это производило на меня жуткое впечатление. Повторяю, не знаю почему, но этот Флореаль производил на меня впечатление гадины.

Однако возвращаюсь к своему рассказу. В назначенное время «Макандаль» отправился в путь. Переход совершился вполне благополучно; корабль был хороший ходок. Несколько дней спустя я очутился в Сан — Доминго, комфортабельно устроившись у г — на Колета.

Не буду рассказывать, с каким радушием я был встречен этим милым семейством, среди которого провел три месяца; гостеприимство креолов известно всему свету. Да и не обо мне теперь идет речь. Я хочу только рассказать об одной чудовищной истории, свидетелем которой я был, и все ужасные перипетии которой прошли, так сказать, на моих глазах.

Но прежде всего два слова о самом Сан — Доминго. Этот остров, открытый Христофором Колумбом 6 декабря 1492 года, считается, по отзывам всех, самым прекрасным из всех Антильских островов. Длиною он — около 700 километров, шириною — около 120; таким образом, поверхность его равняется 84 тысячам квадратных километров. Утром при восходе солнца в тихую погоду вид этого острова восхитителен; недаром его называют роскошным букетом цветов, лежащим на груди Атлантики.