Мария Бережная: Дом без номера

Возможно… А теперь мне пора. Я уже попрощался с Домом и жильцами, но всё же передайте еще раз, что я желаю им всем удачи.

Спасибо! Да, мне она тоже пригодится.

Варцлав действительно ушел.

Когда в Доме меняется Привратник, могут начаться беды, катастрофы и проблемы – всё что угодно, начиная с нашествия термитов и заканчивая обрушением лестниц. Когда-то такое случилось с Вавилонской башней. Правда, обошлось без термитов.

Привратник – это ведь не просто тот, кто охраняет Дом. Привратник – это его душа.

После той башни Варцлав долгое время не создавал Дома. Всякий раз, когда он позволял мечте пустить корни в своем сердце, перед его внутренним взором сразу вставала давняя катастрофа. Его проклятие.

Сейчас ему предстояло уйти из своей новой башни – на этот раз не упавшей, а прочно стоящей на улице одного мегаполиса, известного своей склонностью давать приют существам творческим и нестандартным.

В этот раз получилось. Значит, скоро появится следующая!

Варцлав в последний раз поднялся на крышу Дома и посмотрел вниз.

– Моя башня… – Варцлав вздохнул.

Его ждал Париж. И Коломбина.

Она сидела на скамейке и улыбалась. Варцлав спрыгнул с крыши, уже в человеческом облике купил у торговки огромный букет белых хризантем и остановился недалеко от скамейки, почему-то робея.

Коломбина улыбнулась городу, улыбнулась Дому, цветам, которые Варцлав положил рядом с ней на скамейку, и только после этого – ему самому.

– Привет, Бина!

– Привет, Рыжий! – Коломбина зарылась лицом в охапку хризантем и вдохнула аромат.

Варцлав молчал, его янтарные глаза светились.

– Ты достроил свою башню.

– Да. Хочешь посмотреть, какая она внутри? – он поцеловал пальцы Коломбины.

– Нет, не хочу, – она снова улыбнулась и накрыла своей рукой ладонь Варцлава. – Оставайся здесь, со мной. Человеком. Хотя бы на время… Ты привез свою флейту?

– Привез.

– И моя – со мной. Сегодня будем играть вместе, как раньше. Ты не забыл?

– Будем играть, мы с тобой, как раньше… Только не людям. Мы больше не играем для людей, помнишь?

Коломбина кивнула.

Даже полная Луна вышла сегодня из-за туч, чтобы послушать эту музыку. Ночь тихонько устроилась на пороге полуразрушенной беседки и затаилась, боясь вздохнуть.

Они сидели на крыше. Варцлав позволил Коломбине вести, и девушка заиграла первой, задавая мелодии ритм и общий рисунок. Флейта Коломбины была основой, а флейта Варцлава оплетала ее, делала сильнее и ярче, добавляя страсть и огонь. Они играли, они дарили новую жизнь, забирая старую, выжигая всё, что раньше казалось самым главным. Флейты синхронно замолкали, и в тишине, когда все вокруг переводили дух, создавали прелюдию к тому, что будет вести их по жизни дальше.

Они рассказывали ушедшим, что такое жизнь, – и те ненавидели их за это, потому что вдруг понимали, что и не жили вовсе. А живут по-настоящему только сейчас – пока музыканты играют.

Даже камни впитывали мелодию; даже земля, если б могла говорить, умоляла бы их не останавливаться.

Наступило утро, но обитатели кладбища заметили это, только когда Варцлав и Коломбина опустили флейты.

– Где мы будем играть завтра? – спросила она, обернувшись к рыжему музыканту.

Тот нежно поправил выбившуюся из ее прически прядку, устало поцеловал девушку в плечо и прошептал:

– Где пожелаешь. Теперь у нас много времени.

Варцлав все-таки признал, что ему есть на кого оставить Дом и жильцов.

А еще Варцлав знал, что Бендер останется в Доме навсегда – ведь там живет Карла.

Бендер стоял на крыше и ждал Мишку, Адама и Марию. Он решил устроить что-то вроде собрания для узкого круга стратегов.

Первым пришел Мишка, а почти сразу следом за ним подтянулись: Адам с Тай; Джеффери и Клик-Клак, в руках у которых были блюда с пирожками, кексами и чем-то еще; Мария, Лорелей и тетушка Софа под руку с Хаимом; Прядильщица и Дядюшка Солнце, которые несли по огромному подносу с чашками и чайниками.

Бендер нахмурился и по привычке заворчал:

– Я тут собирался совет стратегов устроить, а вы – что? Пикник? Посиделки на крыше? Вам бы только есть!

– А вам это мешает? – вежливо удивился Герцог, который пришел последним.

– Да нет, просто… Вам не кажется, что жевать под носом у призрака, который при жизни обожал пирожки – это нечестно? – вдруг улыбнулся Бендер.

Его улыбка, искренняя и задорная, разрядила обстановку, и все шумно завозились, устраиваясь.