Сергей Крикун - Кириллова загадка

Аккуратные пальцы оплели голову, пристав к коже, словно пиявки — клетки только и ждали того, чтобы слиться воедино, проникнуть друг в друга.

Исследователь закатила глаза. Вместе с томным вздохом между зубов вырвался пар.

Кириллу определенно нравилась головоломка. Внешне она выглядела монолитным деревянным квадратом, инкрустированным металлическими вставками — всего три разных узора, они повторялись на параллельных гранях. Казалось, в их геометрической точности крылась какая-то отдельная загадка. Или же…

Взвесив шкатулку в руке — внутри должно что-то прятаться, она явно тяжелее любого дерева — Кирилл постучал по одной стороне. Он почти услышал далекий металлический отзвук. Нет. Довольно придумывать всякое.

Хотя забавно было бы назвать головоломкой что-то, что ей не являлось — тогда она точно ломала бы головы бедолаг, ищущих ответ, которого не существует. Возможно, это как раз тот случай, и артефакт в его руках — просто умелая подделка оголтелого фаната. И не было никакого Лемаршана. Как и следовало ожидать.

Откинувшись на подушки, Кирилл закрыл глаза и позволил рукам самим искать ответ. Там, где разум заходил в тупик, он давал волю интуиции.

Он не заметил, как за окном потемнело, а свет в комнате стал нестерпимо ярким.

Тем временем натренированные пальцы, словно ищейки, бежали по следам разгадки.

Нельзя было терять ни секунды — так мог бы сказать доктор во время сложной хирургической операции. Мы его теряем, теряем…

Отпустив вожжи, Исследователь приоткрыла рот в наслаждении, когда эпителий Искателя поддался и впустил ее в себя. В отличие от земных хирургов, в ее распоряжении была целая вечность.

Незаметно для пальцев одна из граней куба раскрылась золотым цветком. Из отверстия полились механические, тренькающие звуки, которые сплетались в незамысловатую мелодию. Глаза Кирилла оставались плотно закрытыми.

Ее ткани просочились ниже к лобной кости и двинулись вверх. Нежно, почти любовно она потянула на себя скальп, и он отошел — мягким, бескровным. Исследователь нагнулась вперед и открыла рот. Мускулы языка разошлись, пробираясь между капиллярами внутренней поверхности головы Искателя; сосочки блаженствовали в элегантном привкусе металла.

Она отпрянула, и язык спрятался за безупречными зубами. Темные десна поблескивали во мгле, а рубины изысканных булавок, натягивающих губы вокруг рта в извечный оскал, зардели алым пламенем. Настоящие ювелирные шедевры, небольшие иглы покрывали все ее тело в виде замысловатых узоров; кое-где — на темени, переносице, линии хребта и сосках — они пересекались, и в этом месте красовались булавки покрупнее. Веки женщины также были отведены назад и зафиксированы серебристыми кольцами, из-за чего глаза Исследователя носили отпечаток вечного удивления.

Пальцы поцеловали места соединения черепных костей, «швы», чья извилистость всегда завораживала Исследователя — словно безымянный каллиграф прошелся кистью по слегка желтоватой поверхности. В них крылась своя собственная загадка. Но вовсе не сложная.

— Ах! — шепнули кости и разошлись в стороны.

По подбородку Исследователя скользнула струйка прозрачной жидкости. Она смахнула ее и, как смогла, улыбнулась — рубины засветились ярче. Вот оно — то, чего она так долго ждала! Перед ней во всей красе открылась настоящая тайна.

Кирилл продолжал корпеть над шкатулкой. И хотя глаза были плотно закрыты, его разум видел и чувствовал — он рассматривал узоры головоломки. Рассматривал до тех пор, пока они не затмили все остальное, не стали его вселенной — они наплывали на него, увеличиваясь в размерах, до тех пор, пока он не просочился сквозь переплетения золотистых нитей. В лицо ему пахнуло стерильным ветром, сквозь который просачивались запахи крови и разложения. Ощущая себя никчемной соринкой, Кирилл проваливался все ниже и ниже.

Женские пальцы, тонкие и длинные сами по себе, вытянулись и распластались на поверхности твердой мозговой оболочки. Другая рука сделала возле кончиков пальцев небольшие разрезы; мышцы заструились внутрь. Когда оболочка по всему периметру была отсоединена, Исследователь развернула ее, словно цветочные лепестки. Стандартная рутина: пальцы методично прощупывали самые тонкие места в паутинной и сосудистой оболочке, просачивались внутрь и нежно отслаивали их.