Владислав Выставной: Массовка

Павел не стал отвечать на звонок, просто сунул телефон в карман. В голове метались тревожные мысли. То и дело всплывала недоуменная фраза: «Что я здесь делаю?»

– А вас тоже Борис на съемки пригласил? – непосредственно поинтересовалась девушка. – Меня Настя зовут. А Вас?

– Паша, – буркнул Павел и отвернулся.

В другой раз он, может, и почесал бы языком с такой вот юной особой. Но вдруг ощутил себя каким-то беспомощным – в грязноватом костюме, вне защитного кокона «феррари», который давно стал стержнем в общении со слабым полом.

Настю его переживания не смутили. Она продолжала болтать, словно Павел был первым в ее жизни благодарным слушателем.

– А мне как Боречка сказал, что массовка для кино набирается, так я сразу согласилась. Вот не поверите – всегда мечтала в кино сниматься! Да ладно, там, массовка. А вдруг заметят? Пригласят куда-нибудь? Вдруг? Всякое в жизни бывает! Ведь если не использовать все шансы, то и не получится никогда, правда?

– Правда, – бесцветным голосом сказал Павел и снова посмотрел на девушку.

Девушка была очень даже милая, но сейчас начала здорово раздражать. Сейчас все доставало – и этот автобус, и царящее в нем веселье. Какое, к черту веселье?! Как можно чему-то радоваться, когда мир вокруг летит кувырком, где-то надрываются телефоны, скрипят факсы, воют и давятся уничтожители бумаг, а по длинным коридорам в панике носятся клерки, не понимающие, что происходит и что нужно делать в отсутствие того, кто способен принять решение, взять на себя ответственность за ход событий!..

Все это осталось в стороне, небрежно отодвинутое тем, кому он должен. Единственное, что не давало сорваться – это весомая гарантия в руках Переходящего дорогу.

Его жизнь.

– А про что, вообще, фильм, кто знает? – бодро крикнул какой-то розовощекий толстяк.

– Я знаю только примерно, – отозвался Борис с места, на котором обычно сидят экскурсоводы. – Фильм про войну, а массовка – это, вроде бы, узники концлагеря…

Грянул дружный хохот.

Павел искоса посмотрел на людей: он не понял, что вызвало смех. Слова про концлагерь ему не понравились. Что-то в них перекликалось с недавней свалкой, с осунувшимися лицами бомжей, с вонью и безысходностью.

– Какой же я узник? – похлопал себя по животу толстяк. – Скорее – полицай…

– Полицаи тоже нужны, – рассмеялся Борис. – Возможно, еще будут автобусы с массовкой. Фильм серьезный, большой – так мне сказали…

Пассажиры принялись бурно обсуждать предстоящую эпопею. Павел, то и дело, нервно хватался за телефон. Что бы ни происходило в чертовом холдинге, он твердо знал: если взять трубку, будет только хуже. Чего доброго, он не выдержит, плюнет на долг и бросится в офис.

А ведь очень не хотелось нового напоминания о долге…

Автобус свернул с трассы на второстепенную дорогу, чуть позже затрясся и закачался, как лодка на волнах: началась грунтовка. Но вскоре пшикнул тормозами и замер.

– Приехали! – крикнул Борис.

Массовка потянулась к раскрывшимся дверям.

Место было вполне живописным: сочная травка, опушка леса, неспешная речка у холма. Под деревьями немедленно обосновалась массовка. Павлу было плевать на красоты. Он смотрел в другую сторону, туда, где декораторы доводили до ума антураж предстоящих съемок.

Длинные серые бараки, ряды колючей проволоки. Деревянные вышки с прожекторами. Непринужденно болтающие и смеющиеся люди в немецкой форме времен Второй Мировой. Отрывистый лай овчарок.

Жуткий, загнанный в угол зверь страха тоскливо завыл где-то в груди. Не нравилось ему предстоящее, совсем не нравилось…

Неподалеку Борис о чем-то спорил с мужиком экзотической внешности: в цветастой рубашке, драных джинсах, со светлой гривой и пышными усами – ни дать, ни взять, вольный стрелок из старого вестерна. Только вместо традиционного кольта держал он в руке вполне реальный мегафон.

Кто-то пояснил: это то ли второй режиссер, то ли режиссер площадки. В общем, тот, кто и будет во время съемок повелителем массовки.

Павел осторожно присел рядом с разомлевшими пассажирами автобуса.

– Здорово, правда? – сказал знакомый голос. – Я не думала, что они здесь все сделают по-настоящему. Очень похоже…

Павел не спеша повернул голову: это Настя, его попутчица.

– Говорят, бараки под конец сожгут, – радостно сообщила Настя. – Будто бы там и мы сгорим. Хи! О, а вон, наверное, крематорий! Жуть…

Павел посмотрел туда, куда указывала Настя. Вначале он не обратил внимание на это здание с трубой. Теперь, когда стало ясно, что это такое, снова накатили волны необъяснимого страха.