Алексей Атеев - Псы Вавилона

Умываясь, юноша вспомнил о вчерашнем разговоре, и тотчас сонная одурь слетела с него. Пока доедали остатки вчерашнего кулеша, пили «дегтярный» чай, Саша не произнес ни слова, опасаясь неловким вопросом вызвать раздражение Николая Николаевича. Молчал и археолог, лишь один раз внимательно посмотрел на юношу, видимо, что-то обдумывая.

— Как спалось? — неожиданно вымолвил он.

— Не очень чтобы. Ужасный сумбур снился.

— Возможно, к смене погоды. Хотя ты зря спал на открытом воздухе. Недолго простудиться, а то и лихорадку подхватить. А может, давешняя беседа подействовала? Разожгла, так сказать, воображение?

Саша пожал плечами.

— Чего молчишь? Опасаешься — передумаю? Нет, брат! Коли уж пообещал, покажу, обязательно покажу. Сей момент и отправимся. Я только мальчонку этого, Ваську, опасаюсь. Уж больно шустер. Как мышь юрок. А уж как любопытен... Его нужно остерегаться. Увидит — на хуторе разболтает, а нам это ни к чему.

—Мальчика пока не наблюдается, — заметил Саша.

— Вот и хорошо. Тогда немедленно отправляемся.

Саша потянулся за ставшею привычной лопатой, но Николай Николаевич свой шанцевый инструмент почему-то не взял, а вместо этого сунул в холщовую суму моток толстой веревки и керосиновую лампу. Еще он прихватил бутыль с водой из родника и несколько кукурузных лепешек, заменявших им хлеб.

Тот факт, что археолог взял с собой «летучую мышь», еще больше возбудил Сашу. Значит, придется лезть в некое подземелье. Грандиозно! Как раз чего-либо подобного он так долго и ждал.

Археолог призывно махнул рукой, и они двинулись. Время от времени Николай Николаевич беспокойно оглядывался, видно, опасаясь обнаружить крадущегося по пятам шустрого Ваську. Погода между тем испортилась окончательно. Начал накрапывать мелкий дождик. Было сумрачно и тихо.

Исследователи шагали по первозданной степи, в которой не существует не только дорог, но и тропинок. По пути попалась гряда невысоких круглых холмов, которые Саша принял за курганы, однако Николай Николаевич объяснил, что холмы естественного происхождения и называются бэровскими буграми.

— Настоящие курганы в здешних местах тоже встречаются, — сообщил он, — но в основном представляют собой не захоронения, а разрушенные или заброшенные городища. Они, как правило, хазарских и ордынских времен. За несколько лет я тут все окрестности обследовал, каждый клочок земли, можно сказать, руками ощупал.

Саша окинул взглядом унылый пейзаж и мысленно усомнился в словах археолога. Он все больше начинал подозревать, что никаких открытий в здешних местах нет и быть не может, а сам Николай Николаевич слегка свихнулся на своей археологии. Вот и сейчас он, видимо, желает продемонстрировать очередные древние кости, с его точки зрения представляющие невероятную научную ценность. Впрочем, не стоит торопиться с выводами...

Они шли где-то около часа. Наконец археолог замедлил ход и обернулся.

— Уже скоро, — сообщил он, словно извиняясь за долгий путь

Через минуту они оказались перед балкой, очень похожей на ту, в которой был разбит их лагерь. Это был небольшой, заросший кустарником овраг, образовавшийся у подножия плоского, как бы оплывшего холма. Николай Николаевич сразу полез в гущу кустарника, и Саша последовал за ним. Кусты расступились, и они очутились на крохотной полянке перед глинистым обрывом, в котором зияло отверстие лаза.

— Дромос, — сообщил Всесвятский. Потом, поймав недоуменный взгляд Саши, пояснил: — Вход в погребение.

— А кто здесь похоронен? — с интересом спросил юноша.

— Увидишь.

— Он что же, столько лет оставался открытым? — спросил Саша, имея в виду вход.

— Вообще-то я его раскопал, — сообщил археолог, — но и до меня тут побывали. Грабители курганов. Между прочим, оставили следы своей деятельности. Вот видишь камень? — Археолог ткнул пальцем в валявшуюся неподалеку массивную плиту. — Он прикрывал вход. Они, чтобы попасть вовнутрь, отвалили его...

— И похитили содержимое, — догадался Саша.

— Не совсем, — загадочно заметил археолог. — Сейчас все узреешь сам. — Он достал из сумы керосиновую лампу, зажег ее и направился ко входу. — Придется передвигаться на четвереньках, — обернулся он к Саше, — и крайне осторожно. Если застрянешь, не дергайся. Остановись и позови меня. Впрочем, ход достаточно короткий.

Заинтригованный Саша вслед за археологом протиснулся в узкий лаз и, перебирая коленями и ладонями, стал медленно двигаться вперед. Стены лаза, выложенные из неровного камня-плитняка, своими острыми краями время от времени больно врезались в руки и плечи, хотя на юноше и была грубая холщовая блуза. Воздух в подземелье оказался вовсе не затхлым, а самым обыкновенным, словно оно хорошо вентилировалось. Ход скоро кончился, и Саша вслед за Николаем Николаевичем очутился в некоем помещении, размеры которого из-за почти полной темноты определить было невозможно. Всесвятский подкрутил фитиль лампы, затем высоко поднял ее над головой, и Саша увидел, что находится в совсем небольшой комнате аршинов десять-двенадцать в длину и примерно столько же в ширину. Тусклый колеблющийся свет лампы вырывал из мрака сооружение вроде постамента или стола, на котором лежало нечто, очертаниями очень напоминавшее человеческое тело.