Алексей Атеев - Солнце мертвых

Негры упали на колени, но Ипполит тут же вскочил и сбивчиво забормотал, указывая то на книгу, то на Стаса.

— Он правду говорит, — зловеще усмехаясь, проговорил Хозяин кладбища, — того, кто без свершения ритуала откроет книгу, ждет быстрая и мучительнейшая смерть, а следом за ним и всех, кроме посвященных. Необходима жертва, и в жертву должен быть принесен тот, кто без спросу сунул нос в «Некрономи-кон», — Стас зловеще захохотал, — то есть вы, любезный Сенека!

Американец страшно побледнел и выронил том. Книга грузно бухнулась о каменный пол.

Сначала Казаков решил, что от падения поднялось облачко пыли, но тут же понял, что легкая, почти прозрачная завеса, которая окутала Сенеку, пылью не является.

Американец пронзительно закричал и схватился за голову.

Казаков с ужасом увидел, как сморщивается кожа его лица. Оно темнеет и бугрится, точно печеное яблоко. Сенека визжал, не переставая.

Волосы на голове у Казакова встали дыбом, он содрогнулся и бросился к выходу, но наткнулся на стоящего позади водопроводчика и упал вместе с ним на пол.

Первым опомнился Ипполит. Неизвестно откуда он выхватил длинный тонкий нож, метнулся к Сенеке и вонзил лезвие прямо ему в горло.

Темная струя хлынула прямо на книгу, и Казаков в изумлении увидел, что на ней не остается даже малейшего следа крови. Зловещий фолиант поглощал все.

— Отличная реакция, — хмыкнул Стас, глядя на Ипполита, — вы действительно разбираетесь в нашем нелегком деле. К сожалению, ваш умный друг немного оплошал. Сам виноват. Как это по-русски, — передразнил он, — жадность фраера сгубила. Эй, ты! — крикнул он водопроводчику, который ворочался на полу, точно кабан. — Поднимайся. Ты, кажется, кумекаешь по-ихнему, переведи, что я сказал.

Водопроводчик поднялся и, с ужасом глядя на то, что осталось от Сенеки, непослушным языком стал произносить английские фразы.

Но Ипполит не растерялся. Он вместе со своим товарищем Обеном отступил к стене и что-то гневно выкрикнул в сторону Стаса.

— Чего он там бормочет? — небрежно поинтересовался тот у водопроводчика.

Но тут в дискуссию вступил Казаков:

— Ведь вы же не понимаете, что они говорят! — воскликнул он.

Стас покосился в его сторону.

— Новый противник? Милиционер, куда ты лезешь?!

Он снисходительно махнул в сторону Казакова рукой, и тот неожиданно отлетел в сторону, крепко ударившись о стену.

Но тем обстоятельством, что внимание Стаса переключилось на новое лицо, воспользовался Ипполит.

Он прокричал какую-то гортанную фразу, и волна холода пронеслась по комнате. Стас застыл. Он попытался пошевелить рукой, шагнуть в сторону, ничего не получалось.

— Ах, ты так! — воскликнул он, прошептал под нос несколько неясных слов и снова оказался на свободе.

Ипполит и Обен непрерывно читали заклинания. Их лица невероятно напряглись, крупные капли пота летели во все стороны, жилы на лбах и шеях вздулись так, что, казалось, вот-вот лопнут.

— Подождите, — примирительно начал Стас, — я, собственно, ничего против вас не имею, забирайте книгу и идите прочь.

— Он обманывает! — завопил Каковенко.

— Что ты все лезешь! — закричал на Каковенко Стас. — Получи же порцию своего любимого продукта.

Через секунду после того, как были произнесены эти слова, на старика-водопроводчика неизвестно откуда низвергнулся ливень нечистот. Комья зловонной слизи покрыли все его крупное тело, стекая на пол, издавая при этом невыразимое «благоухание». Сначала опешили все, даже чернокожие, но они быстро пришли в себя и продолжали пристально следить за поведением Хозяина кладбища.

А вот Каковенко никак не мог прийти в себя. Он отплевывался, отфыркивался и хрипел, словно хряк, валяющийся в луже. Из глаз его бежали слезы, и он машинально вытирал их рукавом пиджака, еще больше размазывая вонючую грязь по лицу.

Казакову стало нестерпимо жаль старика, но и он не решался помочь ему и тем самым отвлечь внимание зловредного колдуна.

А Стас между тем продолжал дразнить своих врагов.

— Ну что же вы? — насмешливо сказал он, обращаясь к чернокожим. — Берите книгу, теперь она ваша.

Чего медлите? Эй, вонючка, переведи, — указал он водопроводчику. — Переведи, тебе, говорят, урод! А не то еще одну порцию дерьма получишь! А вы, черненькие, никак молиться задумали?! Поздновато! Раньше надо было соображать. Ну кто вас, глупых, сюда звал? Дружок-то ваш, Сенека, таким себе хитроумным казался. Ничего, мол, его не берет. Вместо себя дурачка какого-то в номере подставил, будто я не знал, что он жив остался. Но теперь-то уж точно «в ящик сыграл». А хотите, черненькие, я его сейчас оживлю? Очень даже запросто. Вот уж вам подарок будет. Вы ведь без него никуда!