Елена Хисамова - Дьявольские близнецы

Девушка добралась до кривых ступеней, ведущих к входу, поднялась по ним и подошла к двери. На ней висела латунная табличка « Приёмные часы понедельник, среда с 16.30 до 19.00» И ниже закреплённая кнопками картонка с кривой надписью « Не стучать! Звонить в звонок!»

Маша позвонила. Резкий звук гулко разнёсся по этажу, будто пустого помещения. Никто не открывал. Девушка сбежала по ступеням и поглядела вверх, пытаясь различить за стёклами подобие движения, хоть какие-нибудь признаки жизни. Здание молчаливо взирало на неё мутными глазницами окон. Неожиданно дверь распахнулась. На пороге стоял недовольный дед, одетый совсем не по погоде: в душегрейку и растоптанные, обрезанные по щиколотку, валенки. Он важно поправил на носу очки, одна из дужек которых крепилась к ним синей изоляцией, и проворчал сурово:

– По делу пришла? Или озорничаешь?

Маша обрадовалась появлению старика. Она легко взбежала по лестнице.

– Что вы! Какое озорство! – сбивчиво заговорила Маша. – Конечно, по делу! Больного мне необходимо повидать! Очень срочно!

– Ишь ты, прыткая, какая! Притормози. Что за больной? Как фамилия?

– Фамилия? Я не знаю… – смешалась девушка.

– Не зная броду, не суйся в воду – насупился дед. – Ходят здесь всякие, от дел отвлекают! Давай, давай, освобождай территорию!

– Помогите мне! – в отчаяньи девушка молитвенно сложила руки. – Умоляю! Яков его зовут!

– Длинноволосый здоровяк? – оживился старик. – Тот, что всё время песенку про детей бубнит? Он?

– Он! – выдохнула Маша облегчённо. – Могу я увидеть его? Прямо сейчас?

Дед почесал затылок и выжидающе посмотрел на Машу.

– Вообще-то, девка, разрешение врача надобно.

Девушка, наконец, догадалась и полезла в сумочку. Она выудила из кошелька новенькую десятирублёвую купюру и протянула ему. У старика загорелись глаза. Он проворно схватил бумажку, и она мигом перекочевала в карман его, растянутых на коленях, тренировочных штанов. Он оглянулся назад, чтобы удостовериться, что момент передачи денег никто не застал, и впустил Машу внутрь.

– Пошли! Шевелись по-быстрому. Не надо мне неприятностей. Повидаешься с пяток минут, и с Богом, – бормотал старик, увлекая Машу за собой по крутым лестницам на последний этаж здания. – Едва ли толку будет тебе с того свидания. Никакой он совсем.

От небольшого холла в обе стороны расходились длинные пустые коридоры. Дед свернул в тот, что был слева. Двери в палаты были закрыты, тусклые потолочные лампы светили через одну, и из-за этого в коридоре царил полумрак. Маша настороженно прислушивалась. Ей казалось, что в палатах нет больных. Вообще на этаже никого нет, кроме неё и старого санитара.

– Тихо как, – голос девушки дрогнул. – Здесь есть хоть кто-нибудь?

– Боишься? – дед обернулся к ней и испытующе глянул в лицо. – А вот это негоже! Ты не вздумай мне здесь фортель, какой выкинуть! Психов тревожить нельзя. Это он с виду спокойный, а кто его знает, не ровен час в буйство впадёт?

– Нет, нет! Со мной всё в порядке! – поспешила успокоить его Маша. – Просто душно здесь.

– А-а-а! Ну, смотри!

Старик остановился возле последней двери, достал из кармана душегрейки связку ключей и выбрал нужный. Он вставил его в замочную скважину.

– Ты уверенна, что хочешь увидеть это? – прежде чем отпереть замок, спросил старик.

– Да, открывайте же, наконец! – нетерпеливо поторопила санитара Маша.

Ключ мягко провернулся в замке и дверь открылась. Дед посторонился, пропустил девушку внутрь и, закрывая её, напомнил:

– Пять минут!

Маша не ответила. Расширенными от ужаса глазами она смотрела на мужчину, лежавшего на больничной панцирной кровати. Он совершенно не отреагировал на появление девушки. Лежал навзничь на голом матрасе. Ни простыни, ни одеяла, ни подушки на постели не было. В смирительной рубашке, одетой на нем, он казался Маше огромным несуразным младенцем. Яков, не моргая, смотрел вверх, в потолок, словно в его белизне было нечто видимое только ему одному. Изо рта у него вытекала слюна. Маша пересилила страх и отвращение и подошла вплотную к постели душевнобольного.

– Яков!? Яков?! – тихонько позвала она. – Это я – Маша! Ты слышишь меня?

Реакция несчастного оставалась прежней.

– Яков! Посмотри на меня, – девушка помахала рукой перед глазами мужчины, а потом легонько дотронулась до поросшей густой щетиной щеки, чтобы повернуть его голову в свою сторону.

Она готова была поклясться, что в ту секунду, как только она коснулась кожи его лица ледяными пальцами, что-то мелькнуло в глазах Якова. Слабый проблеск узнавания, искра возвратившегося разума. И вновь взгляд стал пустым, безумным. Но Маша решила не сдаваться.