Елена Хисамова - Дьявольские близнецы

Девушка легко провела языком по его губам, соскочила с постели и потянулась ладным телом, выставив вперёд упругие груди с тёмными острыми сосками, что вызвало новый прилив возбуждения у Павла. Маша накинула крохотный халатик, плавно вильнула крутым задом, хитро поглядев на его, увеличивающееся на глазах, доказательство страсти, вышла из комнаты и плотно закрыла за собой дверь. Через некоторое время до Павла донеслись звуки приглушённых голосов. Их амплитуда возрастала, голоса становились всё громче и раздражённее. Вскоре в коридоре разгорелся настоящий скандал. За закрытой дверью Павел не разбирал, о чём спорили собеседники, но голос непрошеной посетительницы показался ему очень знакомым. Внезапно стало тихо, дверь резко распахнулась, и в проёме появилась Светлана. Павел, абсолютно голый, замер на постели. Во время этой немой сцены Светлана не смотрела мужу в глаза. Она остановившимся безумным взглядом уставилась на его чрезмерно эрегированный член. Гримаса отвращения и брезгливости исказила её лицо. Так и не произнеся ни слова, жена круто развернулась и почти бегом, насколько ей позволял большой живот, бросилась прочь. Павел вскочил и принялся судорожно одеваться. Ему надо было срочно догнать Светлану, чтобы попробовать объясниться с ней. Он не мог допустить, чтобы она наделала опрометчивых глупостей. Чтобы причинила боль себе и их, не рождённому ребёнку. Маша не пыталась остановить его. Просто стояла и смотрела, как он натягивает одежду, и тихо плакала. Когда Павел уже бежал к выходу, девушка окликнула его, но он сделал вид, что не слышал её.

Он торопился по вечерним улицам и клял себя за слабость и похоть. Мысленно обещал Богу, что изменил жене последний раз в жизни. Что готов на любое наказание с его стороны, лишь бы потом Светлана простила его. Одновременно, мозг назойливо сверлил вопрос: как Светлана узнала, где он и с кем? Кто мог сообщить жене об измене?

Днём была оттепель, но к ночи подморозило, и лёд на тротуарах присыпало лёгким слоем снега. В проходе между школой и старым зданием детского сада, ведущем к их дому, стояла тьма: единственный фонарь опять перегорел. Вбежав в темный проулок, Павел едва не упал. Что-то лежало посреди узкой дороги, преграждая путь. Павел достал коробок спичек и осветил препятствие. В слабом дрожащем свете горевшей спички, он с ужасом понял, что перед ним лежит его жена. Глаза Светланы были закрыты, а лицо перекошено страданием. Он бросился к ней, выкрикивая её имя, попытался поднять, но Светлана замычала и замотала головой.

Потом сквозь стиснутые от боли зубы буквально прорычала: «Вызови скорую! Ребёнок!»

Всё, что происходило после: его стук в окна первого этажа ближайшего дома, с просьбой срочно вызвать неотложку к беременной, безуспешные попытки поднять жену и перенести в тепло помещения, её жуткие стоны, приезд врачей – всё слилось для Павла в страшный единый миг. И только когда он уже сидел в машине скорой помощи и смотрел в мертвенно бледное лицо Светланы, лежавшей без сознания, Павел осознал, что жизнь его семьи рухнула. Он собственными руками разрушил счастливый мир, о котором мечтал с первой минуты их встречи. И теперь ему придётся нести этот крест до конца своих дней.

В больнице Светлану спешно отправили в операционную. Хирург, суровый седовласый мужчина, с усталыми грустными глазами, отрывисто раздавал указания суетившемуся, как муравьи, персоналу. Он мельком глянул на белое, как полотно, лицо Павла. Хотел было подойти к нему, чтобы сказать что-то ободряющее, но передумал. Слишком зыбкой в тот момент была ситуация. Совсем близко оказались друг к другу жизнь и смерть. Врач не хотел лгать и давать напрасной надежды убитому горем Павлу, но и правды сказать не мог. Всё в Божьей воле, а он слепое орудие в руках Господа.

Операция продлилась несколько часов. Павел всё это время просидел на скрипучей жёсткой скамье в пустом и прохладном неосвещённом вестибюле. Больница давно спала. Охранник, смешной косолапый старик в огромных валенках и безрукавке на меху, несколько раз приносил ему крепкий горячий чай в эмалированной щербатой кружке. Чай был приторно сладкий. Такой всегда делала его покойная бабушка Аксинья, когда любимый внук простужался и заболевал. В один момент Павел, вероятно, задремал, потому что увидел нечто нереальное. Перед ним стояла бабушка. На руках старуха держала двух девочек ангельской красоты. Золотистые локоны малышек поддерживали белые атласные ленты. Девочки были одеты в кипельно белые крохотные платьица.