Уильям Блэтти - Легион

– Я просто сошел с ума. Вот вам и все объяснения.

– Ну, тогда мы все меняем фамилию на «Феррэ», – недовольно пробурчала мать Мэри и отправилась в дом. Зазвонил телефон, и Джулия побежала в гостиную снимать трубку.

Киндерман двинулся к черному ходу, как бы между прочим обронив:

– Я сам разберусь с полицейским.

– Что значит «разберусь»? – удивилась Мэри, семеня на кухню вслед за Киндерманом. – Билл, что происходит? Может быть, ты все-таки расскажешь мне?

Киндерман остановился, не дойдя до двери. В коридоре возле кухни он увидел большой сверток, который кто-то прислонил к стене. Следователь бросился к нему, и тут из кухни раздался незнакомый женский голос:

– Здравствуйте.

Киндерман машинально выхватил пистолет и, ворвавшись в кухню, направил его на сидевшую за столом пожилую женщину, облаченную в халат медицинской сестры. Женщина уставилась на следователя пустыми глазами.

– Билл! – взвизгнула Мэри.

– Милый мой, я так устала, – произнесла женщина. Мэри изо всех сил вцепилась в руку Билла и опустила ее вниз.

– В своем доме я ничего не хочу знать ни о каких пистолетах, понятно?

В этот миг на кухню с черного хода вбежал полицейский, держа наготове свой револьвер.

– Опустите пистолет! – закричала Мэри.

– Опустите его! – донесся из гостиной сердитый голос Джулии. – Я же разговариваю по телефону.

– Неевреи! – пробормотала мать Мэри, продолжая размешивать на плите соус.

Полицейский ждал дальнейших указаний и то и дело бросал на лейтенанта многозначительные взгляды.

Следователь не сводил глаз с женщины. Та же виновато и смущенно разглядывала всех присутствующих.

– Опустите, Фрэнк, – приказал, наконец, Киндерман. – Все в порядке. Возвращайтесь назад в больницу.

– Слушаюсь, сэр. – Полицейский спрятал пистолет в кобуру и удалился.

– Так сколько же нас будет за столом? – подала голос мать Мэри. – Мне необходимо знать это.

– Как все это понимать? – строго спросила Мэри, указывая на старушку. – Что это за сестричку ты мне прислал? Я открываю дверь, а она тут же теряет сознание. Вернее, сначала она запрокидывает голову, бормочет всякую ерунду, а потом валится без чувств. Боже мой, да в таком возрасте противопоказано работать медсестрой. Она ведь...

Киндерман жестом остановил ее и подошел к старушке. Та окинула его невинным взглядом, а потом спросила:

– Уже пора спать?

Следователь тяжело опустился на стул, снял шляпу и, положив ее рядом, повернулся к пожилой женщине.

– Да, скоро пора спать, – тихо подтвердил он.

– Я так устала.

Киндерман еще раз взглянул в эти добрые милые ''лаза. Мэри в смятении застыла рядом.

– Ты говоришь, она успела тебе что-то сказать? – переспросил Киндерман.

– Что? – нахмурилась Мэри.

– Ты говорила, будто она что-то бормотала. А что именно?

– Не помню. Но объясни же, наконец, в чем дело.

– Пожалуйста, постарайся вспомнить, что она говорила.

– "Конец", – проворчала мать Мэри, не отходя от плиты.

– Да-да, именно, – подхватила Мэри. – Теперь я вспомнила. Она закричала «Ему конец», а потом упала.

– "Ему конец" или просто «конец»? – не отступал Киндерман. – Что именно?

– "Ему конец", – уверенно заявила Мэри. – Боже мой, у нее был такой странный голос, как у оборотня. Что случилось с этой женщиной? Кто она такая?

Но Киндерман уже не слушал ее.

– "Ему конец", – тихо повторил он. В кухню заглянула Джулия.

– Что у вас тут происходит? – поинтересовалась она. – В чем дело?

Снова зазвонил телефон, и Мэри тут же схватила трубку.

– Алло?

– Меня? – спросила Джулия. Мэри протянула трубку Киндерману.

– Это тебя, – объявила она. – Я думаю, надо налить бедняге тарелку супа.

Следователь взял трубку и громко произнес:

– Киндерман слушает. – Звонил Аткинс.

– Лейтенант, он требует вас, – сообщил сержант.

– Кто?

– Подсолнух. Орет как резаный. И без конца повторяет только ваше имя.

– Хорошо, сейчас приеду, – коротко бросил Киндерман и повесил трубку.

– Билл, а это что такое? – услышал он за спиной голос Мери. – Я нашла эту штуковину у нее в пакете. Именно это ты и хотел мне передать?

Киндерман обернулся, и сердце его чуть не выпрыгнуло из груди. Мэри держала в руках огромные хирургические ножницы.

– Разве нам это нужно? – удивилась Мэри.

– Конечно, нет.

Киндерман вызвал полицейскую машину и вместе со старушкой отправился в больницу, где несчастную сразу же опознали. Она оказалась пациенткой психиатрического отделения, и ее тут же перевели в палату для буйных, чтобы понаблюдать и обследовать больную. Киндерману доложили, что медсестра и санитар не получили серьезных повреждений и смогут выйти на работу уже на следующей неделе. Удовлетворенный таким ходом событий, Киндерман направился в отделение для буйных, где в коридоре его уже поджидал Аткинс. Сложив руки и прислонившись к стене, сержант стоял у открытой двери в палату номер двенадцать. На Аткинсе лица не было. Подойдя к сержанту, Киндерман с тревогой оглядел молодого человека.