Ньевес Эрреро - Чужая жизнь

Лицом к лицу с солнцем

Когда врачи вышли из отделения интенсивной терапии, Лукас почувствовал себя изнуренным. Они взяли анализы и провели всевозможные обследования для того, чтобы проверить, как действует его новое сердце. У юноши отяжелели веки, и вскоре он погрузился в сон. Прошло совсем немного времени, и у Лукаса появилось ощущение, аналогичное тому, что бывает, когда солнечные лучи касаются лица. Палящее солнце, обжигающее виски. Юноша находится в одиночестве, на лоне природы, под открытым небом, испытывая жар нещадного солнца всеми своими порами. Солнце обнимает его, но Лукас, стиснув зубы, сопротивляется этим знойным объятиям. Он поворачивается и становится лицом к солнцу. Это борьба между самым мощным светилом космического пространства и им, самым ничтожным из всех Божьих тварей. Лукасу нужно устоять во что бы то ни стало. Господи, какая жара! Голова раскалывается! Он почти не чувствует собственного тела, которое двигается в каком-то сумасшедшем танце. Его единственная цель — остаться в вертикальном положении. Юноша издает бессвязные звуки, соответствующие ритму движения. Все тело стало липким от пота. Он, кажется, уже падает, но какая-то внутренняя сила удерживает молодого человека на ногах. Он кружится, не в состоянии остановиться. Совершает повороты один за другим. Пот и усталость связали ноги. Он должен выдержать. Солнечные лучи как иголки, которые прокалывают его кожу. Они одновременно придают Лукасу силу и обессиливают его. Сила и слабость сошлись в титаническом поединке. Солнце и он. Светило обхватывает юношу, чтобы повалить, но он выдерживает и остается на ногах. Лукас вращается вокруг собственной оси, сохраняет равновесие и в то же время чувствует, что вот-вот упадет. В этой схватке нет смысла. Ее следует остановить. Он не может этого сделать. Тело уже не принадлежит ему. Оно не слушается. Крики, которые вырываются из его гортани, становятся все громче. Лукас продолжает вращаться, противостоять всеобъемлющей власти огня. Вдруг… он перестает чувствовать.

Движения молодого человека замедляются. Кажется, что он плывет. Не слышно ни звука. Теперь солнце сдалось, и ему предстоит бороться с самим собой. Со своим разумом. Он хочет остановиться, но не может этого сделать. Нужно победить себя. Лукас против Лукаса. Только он в борьбе со своим разумом. «Я все могу, — думает Лукас. — Выстоять или погибнуть…»

— Лукас! Лукас!

Юноша услышал голоса, звучавшие где-то очень далеко. У него почти нет сил. Он вот-вот упадет…

«Что происходит? — мысленно спрашивает он себя. — Держись!»

— Лукас! Проснись!

Голоса звучат все громче и отчетливее.

«Замолчите! Оставьте меня в покое! Я должен продолжать сражение!» — говорит он сам себе, в то время как его ноги двигаются, хотя юноша их не чувствует.

— Он бредит. Не открывает глаз. Не отвечает. Позовите врача! Срочно!

«Никого не зовите! — кричит про себя Лукас. — Мне хорошо! Я ничего не чувствую! Оставьте меня-я-я!»

В отделении интенсивной терапии все забегали. Что-то пошло не так, как должно было идти. Лукас не отвечал. Сердечный ритм юноши начал изменяться. Его новое сердце билось все медленнее.

— Пожалуйста! Пусть вернется кардиолог! — прокричала в телефонную трубку одна из медсестер.

В этот момент Пилар входила в отделение интенсивной терапии. По поведению медсестер она поняла, что случилось что-то непредвиденное.

— Что происходит?..

— Сеньора! Будет лучше, если вы уйдете и дадите нам работать.

— Нет, я не сдвинусь с этого места. Лукас! — Она подбежала к кровати. — Это я, твоя мама… Лукас! Не делай этого, Лукас! — Она начала гладить его лицо. — Мой сын весь горит! — закричала Пилар и снова дотронулась до юноши.

Лукас ощутил ласковое прикосновение, расплывшееся по телу. Эта рука вытаскивала его из круга, в котором юноша безостановочно вращался. Прикосновение материнской руки облегчало страдания…

«Мне хорошо. Оставьте меня…» — думал Лукас.

Врач и еще двое из его команды вбежали в отделение интенсивной терапии.

— Мы ведь только что были здесь, и все было хорошо. Что произошло? — воскликнула медсестра.

— Доктор, все это случилось в считаные секунды. Он начал бредить. Затем последовали конвульсии и сильный жар.

— Организм начинает отторгать новый орган. Мы должны этому помешать. Первое, что необходимо сделать, — сбить температуру.

Пилар не могла это выдерживать. Ее сын снова оказался в тяжелом положении. Похоже, все начиналось заново. У женщины на глазах выступили слезы. Она была уверена, что врачи, заметив присутствие матери, немедленно выгонят ее отсюда. В действительности все были так озабочены состоянием Лукаса, что никто не обратил на нее внимания. Облаченная в зеленый больничный костюм и маску, женщина не отличалась от тех, кто находился сейчас в отделении.