Вадим Шарапов - Команди Особого взода

- Мама…

Поколебавшись, Степан сунул финку в ножны и шатаясь, собрав в горсть гимнастерку на ране, выбрался из дома. Нужно было уходить, как можно скорее, пока немцы, наверняка уже почуявшие, как рухнула и расползлась защитная паутина, не прислали сюда автоматчиков. Он спустился к ручью и босыми ногами ступил в холодную воду, не чувствуя острых камней на дне. «Дойти…»

Старшина шел, пока не подвернулись ноги. Тогда он с размаху повалился в воду, чувствуя, как холод ручья гасит боль, пожаром разливающуюся в груди.

Вечером вторых суток на него наткнулась группа войсковой разведки.

Где-то, теперь уже в тылу, который еще два дня назад был передним краем, капитан снял трубку полевого телефона.

- Докладываю. Так точно. Еще жив, товарищ полковник.

Веник был хорош.

Степан еще раз вдохнул березовый дух, примерился, взмахнул вязанкой прутьев, точно саблей.

- Эх, благодать! - сказал громко, и расстегнул верхнюю пуговицу на гимнастерке, покрутил головой от удовольствия.

- Товарищ старшина, баня готова! - раздалось издалека. Скрипнула калитка, из огорода степенно вышел сержант Файзулла Якупов. Достал трубочку, закурил, заулыбался белозубо, приглаживая щетку черных усиков и сощурив узкие глаза.

- Чего смеешься, Татарин? - Степан Нефедов перебросил веник из руки в руку, качнулся влево-вправо, будто в ножевом поединке, неуловимо-быстро перетек вплотную к Якупову.

- Якши! - засмеялся сержант. - Быстрый ты, шибко быстрый. В баню пора!

- Нет еще, - Нефедов прошел мимо него в огород, пробираясь сквозь разросшийся бурьян по тропинке. - В первый пар нам нельзя.

- Почему? - удивился Якупов, даже вынул трубку изо рта.

- Банник, Хозяин, пусть попарится всласть. Столько лет эту баню как следует не топили, сейчас он злой как собака. Пойдешь в первый пар - угоришь или обваришься, точно. Сейчас пойду, веничек ему запарю. А уж потом и мы...

- Такой большой, Степан... - хмыкнул Татарин.

- ... а в сказки верю? - закончил за него старшина. Сунул веник под мышку и потопал к бане, не оборачиваясь.

Возле вросшей в землю, сложенной из толстенных бревен бани, почерневшей от времени, двое кололи дрова. Женька Ясин, из нового пополнения, сняв пропотевший тельник, играл колуном, с маху раскалывал здоровенные чурбаки. Парень был мускулистым, широкоплечим, так что, глядя на него, Нефедов вспомнил Чугая, который погиб под Ельней.

- Ванька поздоровее был, - сказал он вслух и вздохнул. Маленький сухощавый Сашка Конюхов, который на лету подхватывал поленья, точно пули свистевшие из-под колуна, покосился на него.

- Ты чего, командир? - и ловко, не глядя, выхватил из воздуха очередное сосновое полено.

- Да так, - сумрачно отозвался Степан и зашел в баню.

Уже в предбаннике шибануло приятным жаром, с примесью хвойного духа. Мужики постарались, разогрели как надо. Степан снял ботинки и толстые вязаные носки, потоптался на скрипучих досках, разминая босые ступни, потом открыл еще одну дверь и забрался в парилку, щурясь от почти нестерпимой жары..

Быстро набрав кипятку в новенькую шайку, умело сработанную тем же Конюховым, Степан положил в него веник, поглядел, как сухие листья начинают набухать и расправляться. Встал посреди парилки, уважительно поклонился на четыре стороны.

- Здравствуй, хозяин! - негромко проговорил, глядя как в щелях каменки бьется пламя, - помоги чистоту навести, грязь, болезни свести... А мы тебя уважим за это первым парком.

Показалось, или пламя в трубе и вправду прогудело глухо, словно бы кто-то сказал: "Ладно"? Степан повернулся и вышел из парилки, утирая вспотевшее лицо рукавом.

- Ну и разогрели вы!

- А что? - Ясин наконец-то воткнул колун в пенек и потянулся. - Банька что надо! По-нашему, по-сибирски.

- Белье припасли? - Нефедов стоял, чувствуя, как земля чуть холодит ноги, и смотрел на облака, наползающие и-за кромки леса.

- Все в порядке, товарищ старшина, даже и на вас комплект новенький раздобыл, еще в Бортково на складе! - весело доложил Конюхов. От скуки он уже нацелился метнуть свою знаменитую финку в стену бани, но Нефедов глянул на него грозно, и Санька опустил уже замахнувшуюся руку.

- Я тебе кину... В баню пусть никто не заходит, Хозяина уважать надо. Ясно?

- А-а... - понимающе протянули оба, а Якупов от калитки снова засмеялся.

- Смейся-смейся... - проворчал Степан и уселся на пенек. Он сидел и смотрел на полуразвалившуюся избу, которая еле виднелась из-за бурьяна.