Мария Барышева - Дарители

— Я сказал — выкиньте их! — твердо повторил Тима. — Немедленно!

Охранники недовольно заворчали, но начали поспешно покидать каморку видеонаблюдения. Массивного Тиму побаивались. Не так, как в свое время Схимника, но ощутимо.

— А ты куда?! — Тима схватил за плечо прошмыгнувшего мимо «видеонаблюдателя». Тот сердито вывернулся.

— Хоть вблизи посмотрю, раз ты такой бдительный!

— Ты на работе — забыл?

— Ты знаешь, да! — сообщил охранник и исчез за дверью. Помедлив, Тима все же вышел следом за всеми.

Он не стал спускаться по ступенькам, а остановился в дверях, настороженно оглядываясь. Он привык быть подозрительным. Близкие, вернее сказать, нужные друзья Баскакова не могли не знать, что сегодня дома его не будет, и не стали бы присылать шлюх, уж неважно, с какими целями. Значит их прислал кто-то посторонний и, следовательно, девок нужно выкинуть с улицы как можно быстрее. Грохот и позор на весь квартал — завтра могут быть серьезные проблемы.

Охранники уже отпирали калитку. «К счастью, по уму отпирали, а не вываливались веселой толпой, голося: «Девчонки, девчонки!» — хмуро подумал Тима. Только бы не застряли там. Лучше, конечно, пойти и самому все проконтролировать, но он не хотел оставлять дом. Тем не менее, он все же спустился на пару ступенек, и в этот момент через двор, скуля, промчался один из ротвейлеров, то и дело останавливаясь для того, чтобы отчаянно потереть лапами морду.

«Что такое с чертовой псиной?!» — удивился Тима про себя. Пистолет появился в его руке, словно из воздуха, и он повернул голову, прислушиваясь. Потом быстро и бесшумно двинулся к тому углу дома, из-за которого выскочила собака. Дойдя, остановился на мгновение, ловя малейший шум, и тут же услышал легкий треск. Пригнувшись, охранник стремительно перелился с одной стороны угла на другую.

Наблюдавшая за ним Вита тотчас же выскользнула из-за противоположного угла и юркнула в приоткрытую дверь секундой раньше, чем снова появился зашедший было за угол человек.

Огромный круглый холл был ярко освещен, и доли секунд Вита ошеломленно моргала, привыкая к свету, лившемуся из огромных, во весь потолок ламп, закрытых круглым, матовым, голубоватым стеклом. Она знала, что попала на «рабочую» половину дома, но и ее убранство было богатым, если не роскошным: статуи в освещенных нишах, колонны под малахит, множество встроенных в стены светильников, дорогая мебель, ухоженные тропические растения, картины и драпировки.

При других обстоятельствах она бы полюбовалась обстановкой и с удовольствием повалялась бы на огромном пухлом диване, но сейчас Вита почти не обратила на это внимания, отметив только размеры помещения. Судя по плану, помещений здесь хватало, чего по внешнему виду дома, пусть и кажущегося достаточно просторным, никак не скажешь — очевидно, Баскаков был знаком с пятым измерением. Вскользь подумав об этом, она слегка улыбнулась — впервые с того момента, как покинула машину Султана.

В холле наверняка тоже были установлены камеры — и не одна, но теперь Вита не стала их искать — это было уже неважно. Она попала внутрь. Ей не нужно было доставать план дома, чтобы свериться — план был выучен наизусть.

В холл выходили четыре двери, одна из которых вела в «приемную», а другая — на «семейную» половину дома. Ни одна из них Вите не подходила. Она развернулась и пробежала коротким коридором, выведшим ее к закручивающейся спиралью лестнице с низкими, удобными ступенями.

Звуки с улицы сюда не долетали, и в огромном доме стояла тишина, нарушаемая только отдаленным тиканьем часов и едва слышным, комариным жужжанием ламп. И в этой тишине нечто темное и лохматое, неторопливо спускающееся по ступеням навстречу Вите, вызвало у нее всплеск такого дикого ужаса, что она едва успела зажать рот ладонью, поймав уже вырвавшийся испуганный крик, так что получилось только невнятное мычание. Со страху ей показалось, что это еще один ротвейлер. Но существо, величественно шествовавшее навстречу, было всего лишь котом — огромным, угольно-черным пушистым котом с приплюснутой мордой и ярко-зелеными, почти фосфоресцирующими глазами. Здоровенный перс выглядел себе на уме и невольно наводил на мысли о булгаковском Бегемоте.

Теперь главная линия этого опуса ясна мне насквозь.

Вита облегченно выдохнула, ухватившись свободной рукой за перила. Андрей как-то упоминал о баскаковском коте — единственном существе, имевшем право беспрепятственно бродить по всему дому. Она даже припомнила его имя — Черчилль.