Мария Барышева - Дарители

— А лечиться ты не пробовал? — Вита продолжала неотрывно смотреть на него, сжимая и разжимая пальцы.

— Только сам. К врачам с этим не пойдешь — запрут в четырех стенах и только… Так что сам. Но без толку.

— А…

— Ты хочешь спросить — не подумывал ли я о самоубийстве? — он усмехнулся. — Было как-то грешным делом. А потом подумал — зачем? Глупо. Пока я могу держать себя в узде, так лучше приносить какую-то пользу, чем под землей гнить. Вот когда я пойму, что все, что вот-вот начну всех подряд, вот тогда…

Он снова затянулся, потом смял окурок в руке и уронил его на пол.

— Поэтому ты оказался у Баскакова? — тихо спросила Вита.

— Да. А что — удобно. Никого не надо искать — все под рукой, только обставляться разумно. И не частить. Так что Баскаков мне давал возможность мою потребность удовлетворять, более того, он меня прикрывал и платил мне, — Схимник фыркнул, — иногда, сам того не зная, и за своих же. Конечно, он ничего об этом не знал… пока Сканнер не появился. А эти люди… мне неважно, кто они там еще, любит ли их кто-нибудь, любят ли они кого-нибудь — в первую очередь они ублюдки. Этого хватает. А невиновные… — он слегка улыбнулся. — Милая моя девочка, невиновных там нет и не было. Невиновным там делать нечего. К серьезным деньгам нельзя прикоснуться, не запачкавшись. Только Валентиныч был у меня не первый, были и другие до него. К Баскакову меня направили — наблюдать за ним и по мере сил охранять его империю, пока она не сформируется окончательно. Некоторые ведь любят получать все в готовом виде, понимаешь меня?

Вита кивнула, стараясь не смотреть на Схимника, но ее взгляд упорно возвращался к его лицу.

— Как же отнесся твой работодатель к тому, что ты недавно начал вытворять?

Схимник пожал плечами.

— Не знаю. Его больше нет.

Она сглотнула и потянула к себе сигареты. Схимник наклонился и дал ей прикурить, ожидая, что Вита отшатнется от его руки, но она спокойно погрузила кончик сигареты в пламя, оставшись сидеть очень прямо и с какой-то странной чопорностью.

— Я думал оставить Баскакова на потом. Очень хотелось прихлопнуть Яна — этот гаденыш там появился намного раньше, чем я. Даже пробовал несколько раз. Как и он в отношении меня. Только ни у того, ни у другого не получилось. В общем, такая вот была милая жизнь, — он подмигнул Вите и откинулся на спинку кресла, прикрыв веки. Потом глухо сказал: — Только вот по ночам было иногда особенно хреново. Сны — странная штука, Вита. Они могут давать покой, а могут изматывать хуже, чем любая реальность. Ты видела, какие мне снятся сны. Поэтому я всегда стараюсь быть один по ночам, а, поимев женщину, никогда не засыпаю рядом с ней, всегда ухожу. После таких снов я несколько секунд вообще ничего не соображаю и могу… — Схимник выразительно хрустнул суставами пальцев, потом внимательно, на этот раз без усмешки посмотрел на девушку. — Ну, как — нравится дяденька?

— Ты рассказал не все.

— Бога ради! Хочешь все — будет все, — Схимник слегка потянулся, потер затылок. — Ну, как я узнал о Чистовой, тебе уже известно.

— Почему ты так сразу в нее поверил?

— Когда уже не во что верить, начинаешь верить в самое невероятное. Кроме того, я быстро убедился, что было, во что верить. И Баскаков тоже ведь поверил, а я его к тому моменту уже хорошо знал. Не такой это человек, ничего не делает без основания, на одном лишь воздухе, — Схимник пожал плечами. — Вообще, я думаю, в нашем мире полно удивительных людей, просто, в большинстве своем они на фиг никому не нужны, в их чудесах не видят смысла. А вот Баскакову свезло как никому — мужик он, что и говорить, все-таки и с воображением, и с мозгами — сразу смекнул, какие тут возможности. А так если хорошенько поискать, может и еще кто отыщется… может, они просто хорошо понимают, что на их душу найдутся вот такие вот баскаковы, и сидят себе тихонько, а не лезут в божки, как Наташка по неосмотрительности, да по молодости лет, да по помутнению рассудка. Но я ее все равно уважаю — то, что она сделала с этой своей Дорогой, и то, что она все-таки хотела помочь… за это уважаю… ту Чистову — не нынешнюю. Я хотел ее тогда сразу, в Крыму забрать, чтобы получить то, что мне надо, а потом пусть гуляет… Все свое сопровождение в расход… да не вышло. Жаль… тогда бы многого не случилось.

Он закинул руки за голову.

— Я уже все решил. Стану… нормальным, если можно так выразиться, а потом буду жить…может быть, постараюсь сделать счастливым какого-нибудь человека, потому что и один человек — это уже что-то значительное… и ведь это лучше, чем умереть, правда? Но где-то там, наверху, надо мной решили подшутить. И подшутили на славу. Бог — он, видишь ли, очень большой шутник. Нездорово веселый бородатый старикан.