Мария Барышева - Дарители

Схимник повернулся и посмотрел на нее со странным сожалением, которое Виту отчего-то напугало.

— Тебе разве не достаточно?

— Нет уж, мил человек, выкладывайте-ка все! — воскликнула она, соскочила с кресла и подошла к Схимнику, сунув руки в карманы халатика. Схимник прислонился к двери, но смотрел он теперь не на Виту, а на старый ковер на стене над кроватью.

— Я приезжал в Екатеринбург и раньше — еще до Зеленодольска. Убедился, что ты там не появлялась. А вот после Зеленодольска мне больше повезло. Сложным было то, что я знал о «Двух ящерках», знал о Конвисар, знал ее адрес, но вот где жила Света Матейко, к которой, как я не сомневался, вы не преминете заявиться, не знал. Она переехала, а куда — неизвестно. Да и изначально адреса ее, как такового, и не было. Гунько сказали, что Матейко поселилась где-то в одном из соседних домов от дома, в котором живет Карина Конвисар… все остальные адреса были точными.

— Остальные — в смысле, Наташкиных клиентов? — деловито переспросила Вита, и вдруг ее лицо застыло. Потом на нем появились ошеломление, ужас и боль. Схимник произнес адрес Светы почти так же, как она некогда сообщила его одному человеку — одному из тех немногих, которому доверяла почти безгранично. Все всплыло в памяти так четко, как будто это произошло несколько минут назад — она даже почти почувствовала упругость вращающегося кресла, на котором тогда сидела…

Матейко… это ты с ней в Волгограде встречалась?

— Да. Только она переехала в Екатеринбург. Живет в соседнем доме с известной тебе дамой, представляешь?

— А-а, несчастной вдовы, которая чуть не испортила тебе карьеру?..

— Нет! — прошептала Вита и попятилась, заслонившись от Схимника ладонью и яростно мотая головой. — Нет! Невозможно! Он не мог! Ты врешь!

— В чем? — мягко спросил Схимник. — Я ведь даже не назвал его имени.

— Он не мог такого сделать! — ее ноги подкосились, и она села прямо на пол, продолжая мотать головой. Мокрые пряди прыгали по ее лицу. — Женька не мог! Ты его не знаешь, а я знаю! Он не мог!

Сквозь застилавший все звенящий туман Вита почувствовала, как Схимник подошел и опустился рядом, а потом его ладонь легла ей на затылок.

— Ты все врешь! — яростно-отчаянно выкрикнула она и дернула головой, чтобы сбросить его руку, но она тут же вернулась обратно. — Врешь!

— Конечно, — успокаивающе сказал Схимник рядом с ее ухом. — Конечно я вру. Забудь.

— Да нет… — хрипло выдохнула она, жмурясь до боли в веках, а в голове по безнадежному кругу летели все странные Женькины взгляды, все недомолвки, вся старательность, с которой он уговаривал ее отказаться от работы с Наташей — он, всегда жадный до всего необычного, которое, к тому же, могло бы еще и принести неплохой заработок. Лжи здесь не было, она была в другом месте, в которое Вита даже и не думала заглядывать, и когда она осознала это окончательно, у нее больно сдавило горло, и дальше она говорила сиплым полушепотом. — Как он мог меня сдать?!.. Господи, зачем ты мне рассказал?!

Схимник тактично промолчал, не став напоминать, что это она только что так яростно требовала правды. Вита мотнула головой в последний раз, потом резко отодвинулась, выпрямившись. Теперь он не стал ее удерживать.

— С другой стороны, так и лучше, что я узнала! — ее рот зло искривился. — Так бы до конца жизни хранила, как нежный светлый образ… Что ж, я за свою наивность отлично наказана. Вокруг лис всегда только лисы — и никак иначе! Да уж, верно, что все твое зло вернется к тебе же… Может, ты и знаешь, сколько ему заплатили?!

— Все не совсем так категорично, насколько мне известно, — сказал Схимник и наклонился вперед, отчего из-за выреза майки свесилась золотая цепь, на которой поблескивал небольшой крестик и еще какой-то серебристый кусочек металла. Схимник походя, раздраженно закинул цепь под майку. — Впрочем, ему, конечно, пообещали заплатить. Тобой. Он был вынужден согласиться.

— Почему?!

— К Гунько пришел человек. Думаю, скорее всего это был Шестаков-Сканер, судя по описанию. Он предложил ему очень хорошие деньги. Уж не знаю, откуда они у него были, но Гунько потом действительно их получил. Гунько был очень жаден и очень недалек, но какое-то соображение у него имелось. Он встретился с Одинцовым и дал ему понять, что действует от имени Баскакова, который в курсе этого дела, а в доказательство предоставил ему весь расклад, который Одинцову не составило труда проверить с твоей же помощью. Гунько пришел не один. Одинцову было сделано очень серьезное предолжение — либо деньги и мирное существование, либо очень много крови — его, твоей, людей из «Пандоры». И Одинцов свой выбор сделал. Что ему было важнее — жизнь какой-то сумасшедшей или ваши жизни?