Стивен Кинг - Худей!

— Они в любом случае убивают меня, — ответил Вилли.

— Или девка может что-то устроить по собственной инициативе. Она сумасшедшая, Вильям. Люди не всегда делают то, что им велят, когда они безумны.

Вилли задумчиво посмотрел на своего друга.

— Да, не всегда. Но в любом случае, мне не приходится выбирать?

— Да, думаю, что не приходится. Ты готов?

Вилли глянул в сторону людей, глазеющих на него, и кивнул. Он уже давно был готов. На полпути к машине он вдруг спросил:

— Ты действительно делаешь хотя бы часть этого ради меня, Ричард?

Джинелли остановился, посмотрел на него, чуть улыбнувшись. Улыбка была едва заметной… но те бурлящие, искрящиеся огни в его глазах были сейчас остро сфокусированы — так, что Вилли не мог на них смотреть. Он отвел взгляд.

— Какое это имеет значение, Вильям?

Они приехали в Вангор поздно днем. Джинелли повернул Нову у заправки, набрал бак и узнал дорогу у служителя. Вилли сидел в изнеможении на сиденье пассажира. Вернувшись, Джинелли взглянул на него с острой озабоченностью.

— Вильям, с тобой все в порядке?

— Я не знаю, — ответил он, а потом передумал. — Нет.

— Снова твоя стучалка?

— Да. — Он подумал о докторе Джинелли, о потассиуме, о том, от чего умерла Карен Карпентер. — Мне нужно съесть что-нибудь с потассиумом. Кокосовый сок. Бананы или апельсин. — Его сердце вдруг перескочило на неорганизованный галоп. Вилли откинулся назад, закрыл глаза и приготовился посмотреть, как он будет умирать. Наконец, сердце прекратило бунтовать. — Целую сетку апельсинов.

Впереди показался магазин, и Джинелли подрулил к обочине.

— Я сейчас же вернусь, Вильям. Держись.

— Конечно, — сказал Вильям и впал в легкую дрему, как только Джинелли вышел из машины. Он увидел сон. В сновидении он оказался дома в Фэрвью. Стервятник с гнилым носом спланировал на подоконник и стал вглядываться через окно внутрь дома. Внутри дома кто-то закричал.

Потом его кто-то грубо затряс. Вилли дернулся и проснулся.

— А? — Джинелли склонился над ним и протяжно выдохнул.

— Святая Мария, Вильям, больше не пугай меня так.

— О чем ты говоришь?

— Я подумал, что ты мертв. Держи, — он положил сетчатую сумку с апельсинами Вилли на колени. Вилли взялся за застежку худыми пальцами — пальцами, теперь напоминавшими белые паучьи лапки, и не смог развязать. Джинелли разрезал узел ножом, а потом разрезал один апельсин на четыре части и протянул его Вильяму. Вилли ел сперва медленно, как выполняющий обязанность, а потом жадно, словно обретя аппетит впервые за многие недели. Потом его потревоженное сердце успокоилось и снова забилось ровно… хотя это могло быть лишь плодом его воображения.

Наконец Вилли закончил первый апельсин и попросил у Джинелли нож, чтобы порезать другой.

— Лучше? — спросил Джинелли.

— Да, намного. Когда мы идем в парк?

Джинелли свернул на тротуар, и Вилли заметил указатель, гласивший, что они на углу Унион-стрит и Вест-Бродвея. Густая листва деревьев что-то шептала на легком ветру. Тени лениво шевелились на асфальте.

— Мы на месте, — просто сказал Джинелли, и Вилли почувствовал, как к его позвоночнику прикоснулся ледяной палец и заскользил вниз. — Подъехал так близко, как мне хотелось. Я бы высадил тебя в деловой части города, только ты станешь привлекать слишком много внимания, расхаживая там.

— Да, — согласился Вилли. — Как обморочные дети и преждевременно рожающие женщины.

— Да ты и дойти бы не смог, — добродушно сказал Джинелли. — Но это неважно. Парк прямо у подножия этого холма. В четверти мили. Выбери скамейку и дожидайся.

— Где будешь ты?

— Поблизости, — сказал Джинелли и улыбнулся. — Я понаблюдаю за тобой и за девицей, если она появится. Если же она увидит меня раньше, чем я увижу ее, мне больше рубашек менять не придется. Понимаешь?

— Да.

— Но я буду присматривать за тобой.

— Спасибо, — сказал Вильям, хотя он не был уверен, чувствует ли он благодарность, и насколько она сильна. Он ощущал к Джинелли сложное и трудное чувство, такое же сложное, как ненависть, которую теперь нес в себе. Ненависть к Хьюстону и своей жене.

— Пора, — сказал Джинелли и пожал плечами. Он нагнулся, обнял Вилли и крепко поцеловал его в обе щеки. — Будь потверже со старым ублюдком, Вильям.

— Хорошо, — устало пообещал Вилли и выбрался из машины. Помятая Нова отъехала. Вилли смотрел, как скрылась она за углом квартала, а потом зашагал вниз с холма, размахивая сеткой с апельсинами.