Рейчел Кейн - Город призраков

Шейн указал на нее и поднял брови, задавая вопрос. Она знаком показала, что все хорошо.

Он поднял большой палец насчет себя.

Внезапная вспышка света над головой застала ее врасплох, и она посмотрела вверх, чтобы увидеть, как люк распахнулся и свет хлынул вниз. Гибкая фигура в белом костюме спрыгнула, легко приземлившись на своих высоких каблуках, и оглядела ущерб. Если Амелия говорила, Клер не могла слышать ее, она подошла и встала рядом с Оливером, склонившимся над Мирнином и удерживая его внизу.

Мирнин не выглядел так, как будто его нужно было держать. Он дрожал, бледный, с пустыми глазами, и, когда он встретился глазами с Клер, он быстро отвел взгляд.

Она увидела слезы.

Майкл и Ева стояли вместе, заключив друг друга в объятия, словно они не собирались когда-нибудь расстаться. Клер наклонилась и взяла Шейна за руку, поднимая его в вертикальное положение. Она почувствовала, своего рода осторожную радость, расцветающее осознание того, что с ними на самом деле все будет хорошо, в конце концов.

Пока Шейн не повернул голову и не посмотрел в тоннель, и Клер вспомнила. Хуже то, что она увидела, что он помнит. Его губы приоткрылись, и она увидела его крик «Папа!» и он побежал вниз по туннелю в сторону машинной комнаты.

Клер побежала следом за ним, с быстро бьющимся сердцем.

Машина была уничтожена. Действительно, по-настоящему разломана. Трудно было поверить, насколько разрушенной она была. Она предположила, что внутри нее произошла какая-то цепная реакция, потому что она выглядела так, будто ее только что разорвало изнутри несколькими взрывами. Куски были разбросаны везде, изогнутые и разрозненные. Ничто не двигалось. Был густой, удушливый туман из пыли, висящей в воздухе.

Шейн направился прямо к обломкам. Клэр пыталась остановить его, но он избавился от нее, с белым и пустым лицом. Папа? Она слышала тусклое эхо крика на этот раз, и услышала страх в голосе Шейна.

Она схватила Шейна за руку, и он посмотрел вниз на нее. Она не имела представления, что говорить, но она знала, что выражение ее лица горит о том, как ей было жаль.

Шейн высвободился и побежал к обломкам машины и остановился. Просто…остановился, смотря вниз. Клэр не знала, что делать. Она чувствовала себя ужасно, испуганная и больная, и она знала, что должна пойти к нему, но кое-что сказало ей не делать этого. Кое-что сказало ей ждать. Амелия коснулась ее плеча, нахмурившись, и Клэр вскочила от удивления. Амелия смотрела на неподвижную фигуру Шейна, и Клэр увидела рассвет понимания на лице Амелии.

Она подошла к Шейну и обвила рукой его плечи, а затем повернула его, и Клэр знала что он видел что-то позади груды метала. Что-то ужасное. Его взгляд был измученный, и она почувствовала, как ее сердце превратилось в пепел от симпатии к нему.

Клэр кинулась в его объятия, и через секунду он уже обнимал ее. Потом он положил свою голову на ее плечо, и даже если она не могла бы услышать его, она чувствовала, как его тело дрожало, и влагу его слез на ее коже.

Клэр зарыла свои пальцы в его волосы и сделала одну вещь, которую могла сделать.

Она держалась.

Единственная вещь, которая вызывала грусть у Клер относительно Шейна, была ее симпатия относительно Мирнина. Может быть все это было неправильно, ведь это была его ошибка. Всё это. Но уничтожив машину, Фрэнк Коллинз перезапустил все так, как это должно быть… в том числе психическое здоровье Мирнина. Нормально, он понял что сделал, и Клэр едва удержалась на ногах, что бы взглянуть на него и увидеть ужас в его глазах.

Он не произнес ни слова, ни слова. Когда Амелия попыталась поговорить с ним, он отвел глаза и сидел неподвижно и тихо, опустив голову.

Оливер, как обычно не сочувствовал ни кому.

— Вест мертва, — сказал он уныло. — Или того хуже, может быть. Коллинз сам принес себя в жертву, что было его правом. Позвольте ему обдумать, ели он хочет обдумывать.

Мирнин поднял голову затем, медленно, и устремил темные, трагические глаза на Оливера. Он ничего не сказал, но было что-то неприятное в том как они смотрели друг на друга.

— Ну? — потребовал Оливер.

Мирнин отвернулся.

— Все потому, что вы не можете потерять драгоценную Аду, без того, что бы не сойти с ума. Обещай мне, Амелия, что вы замучаете меня серебром прежде, чем вы позволите мне влюбиться.

— Я думаю, у нас нет на это шансов, — сказала Амелия.

— Я сомневаюсь, что у вас есть потенциал.

Она казалась отдаленной и холодной, но было кое-что почти болезненное в этом.