Александр Варго - Взгляд висельника

– Лохушка! Что ты воешь?! Тебя разве кто-то обижает? У-у-у я им! Кто обижает чмошницу?!

Звонко, отражаясь от кафельных стен, раздался голос Жени. И только когда Света снова посмотрела в зеркало, она поняла, что голос хулиганки звенит у нее в голове. Мерзкий голос обидчицы раздражал, от него тошнило. Живот свело, и Свету вырвало. Она сплюнула липкую, тягучую слюну. Подставила лицо под струю холодной воды. Некоторое время она не слышала голоса Жени, ни единой мысли не приходило ей в голову. И от этого ей стало так хорошо, что снова захотелось жить. Но Света знала, что, убери она лицо от струи и открой глаза, ее снова обдаст жаром стыда и безысходности. И снова вернутся эти слова: чмошница, лохушка. И снова она захочет убить себя.

Мечникова выключила воду, схватила полотенце и вышла из ванной. Голоса больше не появлялись. Света вытерла лицо, подошла к компьютерному столу и села на вращающийся стул. С класса пятого у нее не было друзей. Как-то так случилось, что они вдруг взяли и исчезли. Либо она отдалилась, либо ее сверстникам было интереснее не с такими зубрилами, как она. Вот тогда-то в ее жизни и появился компьютер со всеми составляющими в комплекте. Интернет был одним из них. Друзья в сети «ВКонтакте», в «Одноклассниках» и «Фэйсбуке». Общение с виртуальными друзьями занимало львиную долю ее свободного времени. Ей было интересно с людьми под всевозможными никами. Она не исключала, что имена ее новых друзей вымышлены. Но ей было наплевать. Она знала, что и им, по сути, наплевать на нее. И именно поэтому ей никто из них не сделает больно.

Света проверила почту. Все как всегда – пять писем с сайта «ВКонтакте», три с «Одноклассников», четыре письма с разных адресов. Несмотря на наличие отдела для спама, почтовый ящик большую часть не определял, тем самым напоминая мусорную корзину. Мечникова просмотрела письма только от знакомого отправителя. На сайте «ВКонтакте» пришли личные сообщения. Она нажала на первое и едва не отшатнулась. С аватара на нее смотрели маленькие злобные глазки.

Компьютер будто завис. Вот уже больше сорока минут ничего не происходило. Саша и меню нажимал, и Ctrl + Shift + Esc, и Ctrl + Alt + Del. Комбинации клавиш, вызывающие окно «Диспетчер задач», не принесли никаких результатов. Истомин уже собирался выключить компьютер из розетки, когда на экране появилось окно завершения установки программы «Санитар». Предлагалось перезагрузить компьютер сейчас или позже. Он выбрал «сейчас» и с замиранием сердца принялся ждать подвоха. Но через пару минут облегченно выдохнул. Компьютер работал, как и до его вмешательства. Как именно программа работает, Истомин проверять не стал. Он догадывался, что она должна блокировать все, что может навредить психике его ребенка. Саша очень надеялся, что депутаты Госдумы не приложили руку к созданию этой программы, а то Сережке теперь не посмотреть даже любимый мультик. Решение ввести цензуру на «Ну, погоди!», прямо сказать, возмутило Истомина. То есть, по их мнению, всем, рожденным в СССР, был причинен вред здоровью и развитию? Ну, судя по законам, которые они принимают, либо их развитию действительно причинен ущерб, либо они родились где-нибудь на Марсе, а в 90-е высадились в России.

Саша выключил компьютер. Еще немного посидел на месте сына. Осмотрел его комнату. Прикинул, сможет ли понять, если его ребенка станет что-то беспокоить. Нет, ни черта он не поймет. Ему нужен диалог с сыном. Ежедневные «как дела?» и «что в школе?». И не просто, а с анализом каждого слова. Нет, это понятно, что Истомин не психолог и, вполне возможно, ничего не поймет, но попробовать надо. А когда зайдет в тупик, вот тогда и обратится к спецам.

Истомин вышел на балкон. Открыл одну из створок и взглянул вниз. Вначале, когда они только въехали в эту квартиру, еще до рождения сына, внизу был пустырь. Сейчас же под балконом выросла небольшая рощица. Саша вспомнил свое детство. Он тогда даже еще в школу не ходил. Летом его отправляли к деду в Тулу. И все бы хорошо, но вот только когда приезжала тетка – родная сестра мамы, вся его счастливая жизнь накрывалась медным тазом. Причем практически в прямом смысле. Теткина опека ограничивала его во всем. Если дед разрешал покупать мороженое, то у тетки был один ответ: горло заболит. Если дед разрешал гулять, то тетка: пусть уберется в комнате. Сейчас, конечно, Саша понимал, что дед попросту его баловал, а тетка была права, но тогда… Она не пустила его гулять в очередной раз. И тогда маленький Сашка, эта шестилетняя сопля, решил: хватит. О чем незамедлительно оповестил тетю и вышел на балкон. Зачем тогда делали шпингалеты с улицы, Истомин до сих пор не понимал. Но именно этот шпингалет ему и помог. Уже с балкона из-за закрытой двери Саша предупредил любимую тетю, что если она его не отпустит, то он выйдет сам. С балкона. Она не поверила, что он на это способен. Сначала. Но когда он лег на пол и просунул ногу в щель, она закрыла рот рукой и округлила глаза. Саша прекрасно понимал, что лезть через перила было бы ошибкой, причем роковой. Поэтому-то он и выбрал такой путь. В щель между полом и перилами едва проходила его нога, то есть ребенок, даже шестилетний, туда бы не пролез. Но тетка этого не заметила. Она была слишком напугана, чтобы хоть что-то заметить.