Дэвид Вонг - В финале Джон умрет

— Дочка не дает мне спать, — сказал он. — Ей четыре года. Примерно раз в два часа она просыпается, плачет, все говорит про какую-то куклу. Мы входим в детскую, спрашиваем про куклу, успокаиваем. Так вот, пару дней назад я иду мимо ее комнаты. Дочки там нет, и я замечаю куклу, сидящую на краю постели. Раньше я никогда ее не видел. Огромная штука, похожая на фарфоровую куклу — знаешь, такая со стеклянными глазами, в большом пышном платье. Я подумал, что жена купила ее на какой-то распродаже. Потом я иду обратно, заглядываю в детскую — но куклы там нет. Я спросил у жены, но она говорит, что никогда ее не видела. Никогда.

— Ага, — отозвался я, как будто это что-то проясняло.

А что я должен был ответить?

— Вы разобрались, что за штука летала по дому Салливанов?

— Дрейк, я знаю не больше твоего. Какая-то жуть. Такой у нас город, сам понимаешь.

— Ты в курсе, что не так давно здесь пропал полицейский? Чернокожий детектив по фамилии Эплтон? Он сначала нес какой-то бред про конец света, а потом бесследно исчез.

— Что-то слышал.

— А знаешь, кого именно он допрашивал перед тем, как исчезнуть? — спросил Дрейк.

— Меня?

— Точно-точно. И его так и не нашли.

Дрейк, работа в полиции города Неназванный — плохой способ сохранить психическое и физическое здоровье. Посмотри на статистику самоубийств. И вот что я тебе еще скажу. Взгляд того парня — перед тем, как у него поехала крыша, — был точно такой, как у тебя.

— Зачем пришел, Дрейк? — спросил я.

— За фильмом! — радостно ответил он. — Сегодня буду сидеть дома.

— Ясно.

— Посоветуешь что-нибудь веселое?

Слева от меня высилась стопка возвратов; я потянулся и взял верхний диск. «Малхолланд — драйв», какой-то неизвестный мне фильм Дэвида Линча. Магнитного ярлычка на коробке не было — как будто мы хотели, чтобы диск кто-нибудь украл.

— Вот хороший фильм, — сказал я.

— А его с дочкой можно смотреть?

— Конечно.

Я выбил чек, и Дрейк бочком пошел прочь от стойки. Я достал еще один диск и облегченно вздохнул. Едва Дрейк взялся за ручку двери и собрался выйти на мороз, я вдруг услышал собственный голос:

— А сегодня больше никто не пропал?

Дрейк замер, повернулся и пристально оглядел меня.

— Нет. А что? — наконец ответил он.

Кретин, он же вспомнит это, когда кто-то действительно пропадет.

— Просто так, — ответил я, и тут же нашелся: — Не хочу, чтобы с кем-то случилось то же, что и с Эми.

— Ага.

Дрейк промедлил, словно хотел сказать еще что-то, но потом повернулся и вышел. Зазвонил мой мобильник. Все вокруг скачали и установили себе песни вместо звонков, а я просто настроил свой телефон так, чтобы он звонил. Одной головной болью меньше. Я вытащил телефон из кармана штанов и увидел на экране имя Джона.

— Алло?

— ВИННИ, Я ЖЕ СКАЗАЛ — ОТВАЛИ!

— Джон, ты же сам мне позвонил.

— Точно. Извини. Деревья видел? Красиво, правда?

— Вернулся тот парень — который прошлой ночью оказался в моей машине. Он вернулся; мне показалось, что это сон, но теперь уже не кажется.

— Ты убил его?

— Нет, Джон. Спасибо, что спросил об этом по телефону.

— Кстати, ты разобрался с сам-знаешь-чем в твоем сарае? Имя выяснил?

— Нет, труп, который лежит сам-знаешь-где, все еще остается загадкой. Джон, мне нужно работать. Чего тебе?

— Уходи из магазина.

— Не могу. Кроме меня тут никого нет.

— Значит, закрой его. Закрой магазин и уезжай.

— Что? Почему?

— Увидишь. Встретимся на конспиративной квартире. В полдень. Такое расскажу — закачаешься.

«Конспиративной квартирой» мы называли кафе «У Денни».

Приехав туда, я обнаружил Джона за столиком в дальнем углу, с пачкой бумаг в руках. Рядом с моим другом торчала пара сисек, принадлежавшая какой-то девушке: не Кристал (высокая, стриженая, голубоглазая, носившая длинные юбки), не Энджи (сексуальная библиотекарша в очках с темной оправой, носившая брюки-капри), не Нине (зеленоволосая, в преступно короткой юбке) и не Ники (сучка).

Нет, рядом с Джоном сидела Марси. О, Марси! Вопреки мнению «голубых», управляющих индустрией моды (которые, по случайному совпадению, предпочитают, чтобы женщины-модели походили на худых мужчин), самая сексуальная девушка из тех, что я видел в жизни, весила фунтов сто пятьдесят. Ее звали Марси Хансен, и она была девушкой Джона. Ее рыжевато-каштановые волосы оттенком напоминали шерсть Молли, а огромные глаза кобальтового цвета смотрели на тебя так, словно ты — самая важная персона в мире.