Ричард Лупофф - Как была открыта Гурская зона

На Земле преобладал такой вид искусства, как хеомнария. Что подразумевало «купажирование» и преобразование сенсорной информации. Самыми популярными сенсорными комбинациями считались звук, запах и вкус. Величайшим хеомнаристом в мире считалась некая карлица из Эквадора — она всеми правдами и неправдами добралась до столицы Ги-Бразил и добилась личной аудиенции у самой Аструд до Муискос.

Карлица начала представление, воссоздав рокот прибоя о скалы Тихоокеанского побережья, где гранитные глыбы Анд уходят на сотни футов вниз, в ледяную пену. К этому звуку примешивался теплый, пряный аромат жаренных на углях каштанов. И — неуловимо-тонкая нота молотого кориандра.

Аструд до Муискос осталась довольна.

Далее карлица представила синтезированный голос ожившего вулкана с добавлением запаха натра и маслин, вовсе не известного за пределами тайной бальзамировочной мастерской египетских храмов, возведенных шесть тысяч лет назад. Сюда же карлица добавила вкус spithrus locusta. А надобно знать, что spithrus locusta — это морское паукообразное, мясо которого настолько же вкуснее обычного вареного омара, насколько пресловутый омар превосходит обыкновенную лобковую вошь.

Аструд до Муискос осталась весьма довольна.

Но истинным триумфом карлицы стало сочетание белого шума в обычном диапазоне слышимости, оттененного дозвуковыми и ультразвуковыми частотами, с ароматом квинтэссенции кокаинового экстракта и вкусом концентрированной муравьиной кислоты, добытой из бродячих муравьев Амазонии.

Аструд до Муискос назвала карлицу своей преемницей на троне Ги-Бразил.

Современной религией, в полном соответствии с политическим климатом, стала несколько видоизмененная форма древнего культа богини Иштар, с такими местными вариациями, как Ашторот, Aстарта и Афродита. Возникло даже своего рода всемирное Мамство с престолом в древнем возрожденном Вавилоне.

— В упор не понимаю, почему мы сюда так долго добирались, — буркнул Ньёрд Фрейр.

— В смысле, с Плутона? — откликнулся Шотен. — Но мы же на курсе. Мы — в свободном падении. Вот, смотри.

Кибербиоты тут же вывели на экран таблицу с курсовыми данными поверх вращающейся диаграммы системы Юггота.

— Да не с Плутона! — сплюнул Ньёрд. — А с Земли! Почему до этого, как бишь его, Юггота мы добрались только в две тысячи триста тридцать седьмом году? В то время как космические полеты начались едва ли не в ту допотопную эпоху, о которой так любит болтать Шри Гомати? Первая внеземная высадка произошла в тысяча девятьсот шестьдесят девятом году. Тридцать лет спустя мы освоили Марс. Помнишь вдохновенный политический лозунг, что мы все затвердили еще детьми, изучая историю нашей эры? «Еще до конца этого века люди ступят на другую планету!» А это был двадцатый век, верно?

— Да об этом любой школьник знает, — устало подтвердил Шотен.

Вмешалась Гомати: она уже пришла в себя от шока, вызванного пощечиной Ньёрда.

— Да мы бы могли там высадиться двести лет назад, Ньёрд Фрейр. Но глупцы и олухи на Земле пали духом. Начали было — и тут же отчаялись. Начали снова — и опять опустили руки. И еще раз так же. Четырежды отправляли они экспедиции к далеким планетам. И четырежды — обескураженные, разочарованные, теряли интерес. Отвлекались на войны. Тратили ресурсы на более благородные цели. Человечество достигло Марса, как и было задумано. И — пало духом. Предприняло еще одну попытку при Шахаре Шалиме в старом Новом Магрибе. Достигло Венеры и Меркурия. И вновь пало духом. Достигло пояса астероидов и газовых гигантов при Танит Шадрапе в Угарите. И — пало духом. А теперь. Наконец. Мы здесь.

Взмахнув развевающимися щупальцами, Гомати указала на диаграмму, что мерцала и переливалась на фоне тусклой корабельной арматуры.

— Что там у нас с курсом, Шотен Бинаякья? — отрывисто спросила она.

Кружащиеся объекты на экране были отмечены красным: алая пульсация внутреннего пламени Юггота, ритмические колебания отраженного красного света стремительно вращающихся лун. Вот появился контрастный объект: он прорисовывал линию между небесных тел, вычерчивая курс; сплюснутый конус «Хонсу» плыл следом за ним. Очень скоро линия миновала, обогнула кругом либо обошла сзади каждое из небесных тел, оставив стилизованное изображение «Хонсу» на возмущенной круговой орбите вокруг всей системы.

— Так, — проворковал Шотен Бинаякья.