Оксана Павлычева: Проклятый Ангел: Легенда чертовой дюжины. Возрождение. Книга вторая.

- Чего ты ждешь, дура?! Чего ждешь? Бросааай! – громкий мужской голос прокричал в нескольких метрах, но, не смотря на грохот и взрывы, девушка расслышала каждое слово. И Милина не стала испытывать судьбу. Выдернув защитное кольцо, она бросила гранату. Раздался взрыв, сливаемый с хором других взрывов. Бросок был точный, сильный.

- Так тебе, зараза! Так! – радовался тот самый мужчина, что практически только что обозвал Милину дурой. Милина и сама радовалась. Впрочем, недолго. Начались обстрелы. У Милины не было больше оружия, придется спасаться бегством. Успеет ли? Убегая, девушке пришлось буквально перепрыгивать через трупы. Смерть летала повсюду. Смерть дышала в самый затылок, норовя оказаться быстрее, чем ноги беглянки в тяжелых, неудобных сапогах. Грязь под ногами засасывала, к тому же мерзкая жижа была скользкой. Милина совершила непростительную оплошность – она упала. Теперь смерть догонит ее. Вот она уже хохочет и поет: «Тра-та-та-та-та!» Милина поднялась, а стоило наверно ползти ползком. Боли почти не было, когда смерть нанесла удар в виде наряда из вражеского пулемета.

Свет. Слишком яркий свет болезненно слепит глаза. Погасите его! В животе что-то тянуло, словно вытаскивали внутренности. Девушка ощущала кожей холод жесткого стола. Отчего-то она не могла шевельнуться, словно была полностью парализована, словно была безвольной, беспозвоночной куклой. То ли от холода, толи от просыпающегося, нарастающего страха, по коже побежали мурашки. Мурашки покрывали обнаженную кожу рук, ног, живота. На ней совсем не было одежды. Чьи-то руки копаются в ее животе, роются в ее обездвиженном теле. Девушка открыла глаза. Расфокусированный взгляд едва улавливал очертания, и все-таки два силуэта она смогла различить. Силуэты были в белых халатах. Они горячо говорили о чем-то. Мужчины – оба смуглые и с темными волосами. Их лица не прятали маски, какие обычно надевают доктора. Они что-то говорили очень быстро и возбужденно. Можно было подумать, что они ругаются.

- «Зря ты вспорол ей живот, нам нужно лишь ее сердце!» - сказал тот, что стоял в стороне. Он также возился над столом, на котором, видимо кто-то лежал. Интересно, этот кто-то еще жив? И сто значит, «вспорол ей живот»? Ответ не заставил себя долго ждать – острый предмет вонзился в живот, а затем еще один. Девушка застонала. Мужчина услышал. Бросив недовольный взгляд, он снова приступил к делу, не обращая на несчастную никакого внимания.

- « Надо было вырубить ее» - пробасил тот, что работал над вторым столом.

- « У нс ничего нет для этого. Да и к чему? Все равно помрет. Пусть пищит. Никто не услышит.»

Первый «мясник» отошел от стола, и что-то выбросил. Нет, не выбросил – он сложил ее органы. Почему она еще жива?! Очень холодно. «Мясник» снова вернулся.

- «Сердце этой заморской потаскушки будет стоить очень дорого. Зря ты сомневался. Эту девку все равно бы прибили, твой парень умер бы от передоза или от пьянки. Да, сердце его и печень совсем не годятся, а вот почки вполне здоровы. Только не говори, что тебя мучает совесть. Помимо того, что мы заработаем кучу денег, мы еще и сотворим хорошее дело. Целых два! – очистим мир от всякого хламья в виде этих двух, и спасем не одну жизнь, пересадив запчасти этих недоносков! » - голос «мясника» был агрессивным возбужденным. – «Сейчас только возьму сердце этой девчонки, и можно сегодня закончить.» Девушка взвыла, когда острое лезвие скальпеля вонзилось в грудь. Мясник заржал: «Ты посмотри! Живучая!»

Морда бородатой сволочи расплывалась, теряя четкость очертаний. Реальность отступала вместе с болью, вместе с сознанием и жизнью. Прежде чем сделать последний вдох, девушка услышала голос, который объявил, что скоро, совсем скоро все завершится.

Солнце еще не взошло, поэтому на кухне царил полумрак. Помещение освещалось лишь свечами. Женщины суетились. Суета переходила в истерию – нужно было приготовить Бог знает сколько блюд, накрахмалить скатерть, начистить до блеска приборы, надраить полы и протереть господскую мебель. Все это необходимо успеть до полудня. Господа устраивают званый обед – их двадцатилетняя дочь наконец-таки выходит замуж! Родители уже и не надеялись выдать ее, все мол, останется несчастная старой девой. А нет, нашелся жених – богатый и знатный барин из соседнего поместья. Раньше они с соседями и знаться не хотели, но Богу виднее – теперь же они не только будут соседствовать и дружбу водить, но и в скором времени породнятся.