Рэй Брэдбери - Американские рассказы и повести в жанре ужаса 20-50 годов

Мистер Мерритт говорил впоследствии, что не увидел там ничего по-настоящему ужасного, но сами названия исследований, посвященных магии, алхимии и теологии, которые Карвен держал в комнате возле лаборатории, внушали непреходящее отвращение. Может быть, на него так подействовало выражение лица владельца фермы, когда тот демонстрировал коллекцию. Это странное собрание, наряду со множеством редкостей, которые мистер Мерритт, по его собственному признанию, охотно включил бы в свою библиотеку, включало труды почти всех каббалистов, демонологов и адептов черной магии. Его также без преувеличения можно назвать настоящей сокровищницей знаний в сомнительной с точки зрения здравомыслящих людей области алхимии и астрологии. Мистер Мерритт увидел здесь «Turba Philosopharum» Гермеса Трисмегиста в издании Менара, «Книгу исследований» аль-Джабера, «Ключ мудрости» Артефоса, каббалистический «Зохар», серию Питера Джемма, в том числе «Альберт Великий», «Великое и непревзойденное искусство» Раймонда Люллия, выпущенное Затцнером, «Сокровищницу алхимии» Роджера Бэкона, «Ключ к алхимии» Фладда, сочинение Тритемиуса «О философском камне»; все эти таинственные книги теснились на одной полке. В изобилии были представлены еврейские и арабские средневековые ученые и каббалисты; сняв с полки красивый томик с невинным названием «Закон ислама», доктор Мерритт побелел, увидев, что в действительности это запрещенный и проклятый «Некромоникон» — книга об оживлении мертвецов, принадлежащая перу безумного араба Абдаллаха аль-Хазрата, о которой несколько лет назад, когда стало известно о чудовищных обрядах, совершавшихся в странной рыбацкой деревушке в Кингспорте, провинции Массачусетс, рассказывали боязливым шепотом всяческие ужасы.

Но, как ни странно, более всего достойного джентльмена напугал небольшой отрывок из старинного сочинения. На массивном полированном столе лежал сильно потрепанный экземпляр книги Бореллия, на полях и между строк которого виднелись загадочные надписи, сделанные рукой Карвена. Том открыли почти на середине, один параграф был подчеркнут такими жирными неровными линиями, что гость не удержался и прочел это место в сочинении знаменитого мистика. Содержание ли выделенных предложений, или линии, проведенные пером с такой силой, что почти прорвали бумагу — трудно сказать, что именно так подействовало на посетителя, однако его охватил необъяснимый ужас. Он помнил отрывок до конца жизни, записал по памяти в дневнике и однажды пытался процитировать своему близкому другу доктору Чекли, но не дошел до конца, увидев, как потрясен жизнерадостный ректор. Там говорилось: «Главные Соки и Соли (сиречь Зола) Животных таким Способом приготовляемы и сохраняемы быть могут, что Мужу Знающему по силам собрать в Доме своем весь Ноев Ковчег, вызвав к жизни из праха форму любого Животного по Желанию своему; подобным же Методом из основных Солей, содержащихся в человеческом прахе, Ученый Философ способен, не прибегая к запретной Некромантии, воссоздать тело любого Усопшего из Предков наших, где бы сие тело погребено ни было».

Однако самые зловещие слухи о Джозефе Карвене распространялись возле доков, расположенных вдоль южной части Таун-стрит. Моряки — суеверный народ, и просоленные морские волки, из которых состояли команды шлюпов, перевозивших ром, рабов и патоку, речных каперов и больших бригов, принадлежавших Браунам, Кроуфордам и Тиллингестам, осеняли себя крестным знамением и складывали пальцы крестом, когда видели, как худощавый, обманчиво молодой, желтоволосый Джозеф Карвен, слегка сгорбившись, заходил в принадлежавший ему склад на Дублон-стрит или разговаривал с капитаном и суперкарго у длинного причала, где беспокойно покачивались его корабли. Даже служащие и капитаны, работавшие на Карвена, боялись и ненавидели хозяина, а всех матросов набирали из сброда смешанных кровей с Мартиники, острова св. Евстахия, из Гаваны или Порт-Ройяла. По правде говоря, именно то обстоятельство, что команда Карвена так часто менялась, стало основной причиной суеверного страха, который моряки испытывали к таинственному старцу. Получив разрешение сойти на берег, его люди рассеивалась по городу; некоторых, по всей вероятности, посылали с разными поручениями. Но когда они вновь собирались на палубе, можно было побиться об заклад, что нескольких обязательно недосчитаются. Такие поручения в основном касались фермы на Потуксет-Роуд; ни одного из матросов, отправленных туда, больше не видели. Все это понимали, и со временем Карвен начал испытывать серъезные проблемы с набором своей разношерстной команды. Послушав разговоры в гавани Провиденса, почти всегда несколько человек сразу же дезертировали, и заменить их новыми людьми, завербованными в Вест-Индии, стало для купца очень трудно.