Рэй Брэдбери - Американские рассказы и повести в жанре ужаса 20-50 годов

Мы отправились в покои, где обычно творили заклинания, и собрали здесь все необходимое. И когда мы уже приготовились задавать вопросы неведомому пятну, оно подвинулось еще ближе к тени Авикта, так что расстояние меж ними стало не шире чудодейственного жезла некроманта.

И тогда мы подвергли странную тень допросу, пытаясь всевозможными средствами добиться от нее ответа: слова исходили от нас и из уст мумий и мраморных статуй. Но мы ничего не достигли; тогда вызвали нескольких демонов и фантомов, которые верно служили нам, и велели им задать вопросы зловещему пришельцу, однако и тут нас ждала неудача. И все это время зеркала ничего не отражали, и духи, через которых мы говорили, не ощущали чуждого присутствия в покоях. Казалось, никакое заклятье не имело силы над зловещим черным пятном, явившимся сюда помимо нашей воли. Авикт был обеспокоен; изобразив на полу кровью, смешанной с пеплом, эллипс Оумора, границ которого не может преодолеть ни дух, ни демон, он вошел в очерченное им пространство. Но и туда, словно жидкая краска или гнилостное истечение, проникло черное пятно, неотступно преследуя тень Авикта, и расстояние меж ними стало не шире острого стилоса мага.

На лице Авикта ужас проложил новые морщины, а лоб покрылся каплями холодного, словно дыхание смерти, пота. Ибо и он, вслед за мной, понял наконец, что загадочное существо не подвластно никаким законам и появление его предвещает несказанное зло и несчастье. И обратившись ко мне, учитель воскликнул дрожащим от страха голосом:

— Я не знаю, что это за тварь, чего она от меня хочет, и бессилен остановить ее продвижение. Уходи, оставь меня, ибо я не хочу, чтобы кто-нибудь из смертных стал свидетелем моего поражения и последующей гибели. Лучше тебе удалиться, пока еще не поздно, или ты тоже станешь жертвой страшной тени…

Хотя неописуемый ужас проник в самые глубины души, мне претила мысль о том, что я должен покинуть учителя. Но я поклялся всегда и во всем повиноваться ему; к тому же понимал, что вдвойне бессилен бороться с неведомым врагом, пред которым трепещет сам Авикт.

Простившись со старцем, я вышел из овеянных ужасом покоев, с трудом переставляя дрожащие ноги. Стоя на пороге, обернулся и увидел, что черное пятно, проникшее к нам из чуждых сфер, проползло по полу и, словно отвратительный нарост, коснулось тени мага. В тот же миг из уст учителя вырвался пронзительный вопль, подобный крику одержимого ночным кошмаром, и лик его больше не был лицом Авикта, исказившись в страшных конвульсиях, словно у безумца, который силится столкнуть с груди видимого лишь ему демона. Больше я не оглядывался — я бросился бежать по темному проходу к порталу, ведущему на террасу.

Ущербная луна, багровая и угрожающая, нависла над утесами; при свете ее тени кедров казались длиннее, они колыхались под порывами бури, словно раздутые ветром одеяния занятых ворожбой колдунов. Наклонясь вперед, чтобы преодолеть силу ветра, я добежал до наружной лестницы, ведущей к крутой тропинке позади дома, где громоздились скалы и зияли глубокие провалы. Подгоняемый страхом, я почти приблизился к краю террасы, но не смог достигнуть верхних ступеней, ибо мраморный пол уходил у меня из-под ног, и цель маячила совсем рядом, недоступная, как горизонт. Я задыхался, я бежал не останавливаясь, но ни на пядь не сдвинулся с места.

Наконец, видя, что какое-то заклятье изменило само пространство вокруг жилища Авикта, я оставил тщетные усилия и, смирившись со своей участью, повернул обратно. Взбираясь по белым ступеням, светившимися в темноте под лучами уходящей за утесы луны, я увидел фигуру, что ожидала меня у портала. Только по развевавшемуся одеянию цвета штормового моря узнал я Авикта. Ибо такое лицо не может принадлежать ни одному из смертных: оно превратилось в отвратительную, постоянно менявшуюся маску, в которой человеческие черты слились с чем-то доселе невиданным. И это преображение казалось ужаснее, чем смерть и тлен: кожа приобрела неопределенный, грязно-гнойный оттенок, ранее присущий зловещей тени, и форма головы в точности уподобилась верхней части пятна. Руки разительно отличались от конечностей земного существа, скрытое одеждой туловище непомерно удлинилось, приобретя тошнотворную извивчивую гибкость. С лица и пальцев сочились капли полужидкой разложившейся плоти. И тень, ползущая за созданием подобно сгустившимся текучим миазмам, повторяла очертания того, кто в прошлом звался Авиктом, словно страшный двойник, описывать которого я более не в силах.