Рэй Брэдбери - Американские рассказы и повести в жанре ужаса 20-50 годов

И мы прочли надпись на пластине, и записали буквами нашего алфавита, встретив немало трудностей, ибо даже звуки языка Змеиного племени, не говоря о понятиях и символах, что их выражают, глубоко чужды человеку. Расшифровав же надпись, мы поняли, что в ней содержится формула некого заклинания, применявшегося магами исчезнувшего народа. Но мы не знали для какой цели оно предназначено, и кто должен явиться, откликнувшись на наш зов. Не оказалось там и экзорцизмов либо иного средства отослать обратно создание, которое могло явиться из неведомой бездны в ответ на исполненные обряды.

Велико было ликование Авикта, когда он понял, что узнал нечто, прежде неведомое людям. И несмотря на все уговоры, решил он испытать заклинание, не уставая убеждать меня, что наше открытие не случайно — оно предопределено самой судьбой. Казалось, учитель презрел опасности, которым мы подвергнем себя, если встретим существо, происхождение и свойства которого нам незнакомы. “ Ибо, — твердил он, — за долгие годы, что посвятил я магии и волшебству, из всех вызванных мной богов, дьяволов, демонов, усопших либо духов не нашлось ни одного, кого не смог я покорить своей воле и отослать обратно, когда пожелал. И мне ненавистна сама мысль о том, что маги Змеиного племени, как бы ни были они искусны в некромантии и демонизме, умели призывать духа или силу, пред которой оказались бесполезны мои заклинания”.

Итак, видя, что Авикт упорствует в своем намерении и признавая власть учителя, я не без страха согласился помочь в его опыте. И тогда в назначенный час и при определенном расположении звезд собрали мы в покоях, где совершали подобные ритуалы, все редчайшие предметы и вещества, необходимые для успеха.

Умолчу о том, что за действия мы совершили и какие ингредиенты пришлось использовать, не стану описывать резкие свистящие звуки заклинаний, предназначенных для уст тех, кто рожден Змеиным племенем; все это составляло основную часть церемонии. В конце ее мы начертили свежей голубиной кровью на мраморном полу треугольник. И Авикт стал в одном углу, я в другом, а в третий поместили мы иссохшую темно-коричневую мумию воина-атланта, носившего некогда имя Ойгос. Находясь там, мы с учителем держали, словно в подсвечниках, между пальцами обеих рук медленно тлеющие тонкие сальные свечи, вытопленные из жира мертвецов, пока они не догорели до конца. А в вытянутых ладонях мумии Ойгоса, как в неглубоких кадилах, горели тальк и асбест, разожженные известным лишь нам способом. Сбоку мы обозначили на полу неразрывный эллипс, составленный из бесконечно повторяющихся, сплетенных друг с другом двенадцати тайных знаков Оумора, в надежде найти в нем убежище, если явившийся гость проявит враждебность или откажется повиноваться. Как предписано ритуалами, мы ожидали, пока на небе не показались северные созвездия. И когда зловонные свечи догорели меж наших обожженных пальцев, а тальк и асбест на изъеденных ладонях мумии превратились в золу, Авикт произнес Слово, смысл которого оставался неясным; и Ойгос, оживленный нашей магией и подвластный нашей воле, выждав, как предписывал ритуал, повторил Его глухим, точно рожденное молнией эхо, голосом. Потом и я в свой черед возгласил это Слово.

Готовясь к церемонии, мы подняли раму небольшого окна, что выходило на море, и распахнули высокую дверь, ведущую в открытый портик, дабы тот, кто должен явиться, имел к нам свободный доступ. Как только зажглись свечи и зазвучали заклинания, море стихло, ветер упал и казалось все вокруг замерло в ожидании неведомого гостя. Мы выполнили предписанные ритуалы, трижды повторили Слово, а потом долго стояли неподвижно, напрасно дожидаясь какого-либо видимого знака. Ровно горели светильники; мы не увидели никакой новой тени, лишь те, что отбрасывали мы с учителем, Ойгос и мраморные изваяния женщин у стен зала. И в магических зеркалах, искусно расставленных так, чтобы они показали недоступное взору человека, не заметили мы и следа отражения.

Утомленный долгим ожиданием, Авикт был раздражен и разочарован. И решил он, что заклинания не достигли цели. Я, подумав о том же, вздохнул про себя с облегчением. Мы стали расспрашивать мумию Ойгоса, чтобы узнать, не ощутил ли он присутствие чужака, ибо мертвые обретают некие чувства, недоступные живым. И мумия, получившая способность говорить благодаря искусству некромантии, ответила отрицательно.

— Поистине, — промолвил тогда Авикт, — дольше гадать бесполезно. Без сомнения, мы неверно истолковали надпись, не сумели правильно подобрать ингредиенты, необходимые для успеха, либо произнесли слова не так, как подобает. Могло случиться и так, что по прошествии столь долгого времени существо, которое некогда являлось в ответ на заклинание, перестало существовать или свойства его настолько изменились, что все ритуалы сейчас бесполезны.