Андрей Плеханов - Слепое пятно

Иштархаддон с изумлением и некоторой брезгливостью потрогал плечи Игоря, удостоверившись в их хилости, кою не скрывала даже толстая зимняя одежда. Задумчиво поскреб подбородок, зарастающий густой темной щетиной.

– Ты слаб, брат мой, - сказал он. - Ты не только труслив, но ещё и возмутительно слаб. С чего бы это? Разве в тебе не течет та же кровь, что и во мне?

– Течет, - согласно кивнул Игорь.

– Мне кажется, что в тебе вообще нет крови, - сказал Иштархаддон. - Ты такой бледный, словно в жилах твоих одна моча. Я знаю, отчего это. Оттого, что ты ничего не делаешь. Ты только думаешь. У нас тоже так бывает - иногда некоторые из жрецов начинают мало двигаться и проводят все дни своей жизни в раздумьях. Они удаляются в свои мечты и становятся из-за этого больными и хилыми, они не способны даже поднять овцу и положить её на жертвенный стол. Это плохо для них кончается.

– И как же это для них кончается?

– Боги справедливы. Они дают такому жрецу для исправления дюжину дней. Когда дюжина дней кончается, жрец должен показать, что способен служить богам. Для этого он должен пробежать дюжину кругов вокруг своего храма. Жрец бежит, а сзади него бежит другой жрец, здоровый, и бьет его палкой, если тот бежит слишком медленно.

– Если жрец справляется, то он снова служит богам?

– Да. Только они редко справляются. Они умирают через полдюжины кругов. Сами.

– А как же старые жрецы? - спросил Игорь. - Они тоже сдают зачет по физкультуре?

– Старых жрецов не бывает. Право на старость до смерти имеют только царь и его семья. Высшие из Благородных. Остальные уходят раньше. До старости.

– Понятно… - Игорь обошел Иштархаддона и побрел туда, где лежали Иван Бейлис и двое ононовцев. Кровавые пятна на снегу, открытые рты, страшные в своей немоте. Игорь присел на корточки, дотронулся пальцами до пульса Бейлиса. И ощутил четкое, ритмичное вздрагивание артерии на запястье.

Бейлис был жив. Двое парней тоже. Иштархаддон вырубил их, основательно вырубил. Но не убил.

– Теперь ты добьешь их? - спросил Игорь.

– Нет, - сказал Сириец.

– Почему?

– Ты бы хотел, чтобы я их убил?

– Нет! - выкрикнул Игорь. - Это было бы ужасно. Этого нельзя делать! К тому же они хорошие люди, ты просто не знаешь…

– Я знаю, - спокойно произнес Иштархаддон. - Они хорошие люди. Они хорошие, хотя и напали на меня. Поэтому я не стал их убивать. Пусть хорошие люди живут. Через некоторое время они придут в себя и смогут вернуться в свои дома. А мы с тобой пойдем.

– Куда?

– В Ашшур. Ты же хочешь его увидеть?

– Хочу, - признался Игорь.

Не признался он только в том, что ему страшно. Хотя глупо это было, право. Чего ему теперь бояться? Иштархаддон был рядом с ним. Хадди, перевоспитавшийся убийца.

Перевоспитавшийся? С таким же успехом можно было перевоспитать льва, заставив его есть макароны.

– Как тебя зовут? - спросил Иштархаддон.

– Игорь.

– Игар? - Брови Хадди удивленно поднялись. - Это хорошее имя. Сильное имя. Что оно означает на вашем языке?

– Ничего. Просто имя.

– Так не бывает, - уверенно сказал Иштархаддон. - Любое имя что-то означает. Твое имя звучит как имя сильного человека. Может быть, ты сможешь стать сильным, если тебе это понадобится. Просто до сих пор тебе это не было нужно. В вашей изнеженнойстране боги берегут даже слабых людей.

– Откуда ты знаешь русский язык?

– Когда я переступил границу Обитаемого мира, то обнаружил, что знаю ваш язык. Это дар моей госпожи, великой Иштар. Когда ты войдешь в царство Ашшур, то узнаешь язык, на котором говорим мы.

– Ты в этом уверен?

– Да.

– И как же мы пройдем сквозь границу? Произнесем какое-нибудь заклинание?

– Нет. Это не нужно. Это совсем просто.

Они стояли у самой стены слепуна - границы, отделяющей видимый мир от невидимого. Иштархаддон держал в руке матерчатый мешок, в котором трепыхалось что-то живое. Трепыхалось и издавало сдавленные крики.

– Что у тебя там? - спросил Игорь.

– То, что скоро нам понадобится. Пойдем. Иштархаддон повернул Игоря лицом к слепуну, крепко взял его за руку и шагнул вперед. Игорю оставалось только одно - сделать то же самое. И он сделал это.

Игорь обалдело щурился, прикрывая глаза рукой, и не мог сказать ни слова. Он стоял на пляже, покрытом крупной серой галькой, морская вода с тихим плеском накатывалась на его тяжелые зимние ботинки. Берег уходил вдаль и скрывался за горизонтом. Ровная синяя гладь океана сияла отраженным светом яркого солнца, слепила глаза. Берег полого поднимался вверх, неподалеку виднелась небольшая скалистая гряда, остальное же пространство, насколько хватало глаз, было ровным, расчерченным на зеленые прямоугольники полей, перемежающиеся глинисто-коричневыми полосками дорог.