Гарри Бранднер: Возвращение воя

– Спокойной ночи, мама, спокойной ночи, папа.

Когда замужество уже было делом решенным, Кэрин и Дэвид долго обсуждали, как Джой должен звать Кэрин. Но мальчик сам решил этот вопрос. Для него было естественно, что та, на ком женат папа, является мамой.

Оставив дверь приоткрытой, как любил Джой, взрослые тихо спустились вниз. Кэрин поцеловала мужа:

– Иди в постель. Я скоро приду.

Она прошла в гостиную и взяла из пачки журналов, лежащих на журнальном столике, «Red book» за этот месяц. Кэрин услышала, что в комнате домоправительницы работает телевизор. Раздавались выстрелы. Кэрин улыбнулась, потому что миссис Дженсен смотрела «Главную силу».

Приблизительно около пятнадцати минут Кэрин пыталась сосредоточиться на журнале. Она понимала, что ей надо чем-то занимать себя весь день. Работы в саду было явно недостаточно. Попытки помочь миссис Дженсен оказались безуспешными – та, со своей скандинавской бесстрастностью, делала свою работу гораздо быстрее в одиночку.

Чтобы заполнить дни, Кэрин бесплатно работала в школе для индейских детей. Работа была нужная, но почти бесполезная – создавалось впечатление, что это все добровольцам-учителям нужнее, чем индейцам.

Тогда она решила пойти на работу в один из отелей Сиэтла, справедливо полагая, что эта работа будет требовать от нее всех ее сил. Дэвид относился к этой затее без энтузиазма, но считал, что если это ей нужно, то почему бы и нет.

Перед тем как отправиться в постель, Кэрин зашла на кухню, наполнила пластиковую бутылку водой и пошла полить комнатные растения. Миссис Дженсен не хотела даже притрагиваться к ним, и Кэрин считала одну себя ответственной за жизнь этих хрупких созданий. Она довольно сильно привязалась к ним, потому что домашнее животное завести не смогла после того, как своими собственными глазами увидела, как оборотни из Драго зверски растерзали ее любимую собачку.

Комнату, в которой стояли растения, Дэвид называл солнечной. Кэрин считала, что любая комната в любом доме Сиэтла должна бы называться солнечной, но не говорила об этом Дэвиду.

Кэрин сначала подошла к хлорофиту, растению, напоминающему паука. У него были красивые зеленые листья с белыми линиями, а на верхушке ветки образовывали нечто напоминающее распадающуюся струю воды. От этого издали он напоминал фонтан. Кэрин начала разговаривать с цветком и сказала, что он воды сегодня не получит и что она только помоет ему листья. Из-за таких разговоров с растениями она напоминала самой себе глухую и выжившую из ума старуху. Однако это помогало успокоиться.

Потом Кэрин подошла к папоротнику, привезенному из Бостона. Стоять и любоваться величественными сводами и чудесными прожилками на листьях можно было бесконечно. Приглядевшись, она увидела среди листьев паучка, куда-то деловито ползущего. Первым ее порывом было пристукнуть паука тряпкой, но она остановила руку на полпути. Ведь он имел такое же право жить, как и она.

К филодендрону она всегда приходила под конец, потому что он был ее любимчиком. Это было мужественное растение, оно росло с размахом, как бы пробивая себе путь. Она подумала, что придется заменить горшок, в котором он растет, на более крупный.

Закончив поливку, Кэрин улыбнулась и, прихватив с собой пластиковую бутылку, пошла на кухню. Затем она обошла дом, проверяя, закрыты ли окна и двери. Она знала, что миссис Дженсен делает эту работу, но то, что она сама все проверяет, придавало ей уверенность. Перед тем как лечь спать, она задернула штору на окне, через которое проникал холодный и мертвый свет полной луны.

Двигаясь мощными прыжками через ярко освещенную луной поляну, Рой Битти быстро очутился на краю леса. Появилось чувство того, что он снова дома. Он прижался к земле. Потом встал и отряхнулся. Любовно себя оглядел, потянулся и снова лег на землю.

Вдруг короткая и острая боль появилась где-то в середине лба. Тело задергалось из стороны в сторону, Он вскочил на четвереньки, пригнул голову. Его лицо начало растягиваться. И через минуту он нисколько не был похож на прежнего Роя. Его нос и челюсти выдвинулись вперед и соединились, уши заострились и удлинились. Он еще несколько раз дернулся в конвульсиях. Когда дрожь утихла, он оскалился, и уже новые, более сильные, мышцы задвигались под шкурой. Его покрывал теплый, жесткий мех, который сверкал при свете луны особым блеском.

Закончились минуты превращения. Создание, которое только что было человеком, встало сначала неуклюже, затем с каждым шагом становясь все более уверенным и набирая силу. Упершись всеми четырьмя лапами в землю, зверь задрал морду к ночному небу. Волк открыл пасть и завыл. От жуткого плача у цыган заледенела кровь, и те, кто был еще на улице, поспешили скрыться в свои трейлеры, вагончики и будки и позакрывались на замки. Волк почувствовал, как тело наливается силой. Он побежал через лес, набирая на бегу скорость. Вскоре он уже бежал намного быстрее, чем мог бы человек, намного быстрее, чем обыкновенный волк.