Евгения Грановская - Конец пути

– Думаю, сейчас самое время ее нарушить, – мрачно изрек Максим.

Ника молчала.

– Это было связано с «Умным домом», верно?

– Да, – проговорила она. – Я безвылазно жила в одной из квартир этого дома полтора месяца. Они опробовали на мне свои инженерные выдумки, и все это время меня снимали видеокамеры. Они были повсюду. Полтора месяца вся группа наблюдала за мной, как за хомячком. Меня снимали постоянно – как я ем, сплю, моюсь, испражняюсь… Я… я чуть с ума не сошла. Все время думала о том, что видео со мной рано или поздно попадет в Интернет. Это было ужасное ощущение. Полтора месяца стыда.

– Ты что-нибудь знаешь о руководителях этого проекта? – спросил Максим.

Ника покачала головой:

– Нет.

– Но с тобой должны были заключить договор! – вступила в разговор Илона.

– Договор мне прислали по электронной почте. Деньги за участие в эксперименте перечислили на депозитный счет в Сбербанке.

– Кто же эти люди? – пробасил Широков. – Военные?

– Вряд ли, – сказал Максим. – Они бы нашли другой способ – не афишируя и не рекламируя свой «эксперимент».

– Тогда, может быть, террористы?

Широков повернул массивную голову и посмотрел на Розу Муратовну. Женщина сидела на полу, обняв сына и прижав его голову к своей груди.

– Ерунда, – сказал Максим. Он сидел на полу, прислонившись спиной к холодной, покрытой плесенью стене. – Террористами здесь и не пахнет. Ника, ты нам все рассказала?

– Что?

– Я спросил: ты все нам рассказала? Ведь было что-то еще, верно?

– Да, – выдохнула Ника. – Разработчики тестировали на мне «мемы».

– Что еще за «мемы»? – угрюмо спросил Широков.

– Я… не знаю, как это толком объяснить. – Она наморщила лоб. – Эти штуки воздействуют на наши органы чувств и… В общем, они приукрашивают действительность.

– Как это? – не поняла Илона.

– Представь себе, что ты сидишь в старой хрущевке, и вокруг тебя покосившаяся мебель, обшарпанные обои, сломанные стулья. «Мем» продуцирует микроволны, которые воздействуют на определенные участки твоего мозга, и вместо убогой хрущевки ты начинаешь видеть светлую, только что отремонтированную комнату с красивой мебелью.

– Куда же девается убогая хрущевка? – тупо спросил Широков.

– Никуда. Все остается на своих местах. Меняется только твое восприятие пространства.

– Мир «сквозь розовые очки»? – с усмешкой проговорил Максим.

– Да. Что-то вроде этого, – отозвалась Ника.

– Хрень какая-то, – хрипло произнес Широков. – Такое только в сказках бывает.

– В нашем доме тоже есть «мемы»? – спросила Роза Муратовна приглушенным, недоверчивым голосом.

Ника посмотрела на нее и покачала головой:

– Думаю, нет. Во время эксперимента выяснилось, что эти штуки несовершенны. И они… плохо действуют на людей.

– Они в самом деле меняли реальность? – спросил Максим.

– Да, но… все было грубым, нечетким, искаженным. Как дурная голограмма. В глазах все двоилось, начинала кружиться голова… А потом появились сильные головные боли.

– Я всегда говорил, что эти чертовы изобретатели сведут нас когда-нибудь с ума! – с чувством проговорил Широков.

Ника потерла пальцами виски.

– Эксперимент не прошел для тебя даром, верно? – спросил Максим.

– Да, – ответила она. – Остались побочные эффекты.

– Какие?

– У меня бывают галлюцинации.

– Галлюцинации? – удивленно повторила Илона. – Какие?

– Я не знаю. То есть… я не уверена.

– В чем ты не уверена?

Ника посмотрела сестре в глаза и негромко произнесла:

– В том, что реально, а что – нет.

– Значит, ты свихнулась, – констатировала Илона. – И все это ради денег на паршивую квартиру?

– Позволь тебе напомнить, что это ты напросилась мне в сожительницы, а не я к тебе, – сухо сказала Ника. – И когда ты это делала, квартира не казалась тебе такой уж паршивой.

– Ты обменяла мозги на деньги, – напомнила ей Илона. – Я бы никогда на это не пошла.

– Ты бы и не смогла, – с угрюмой усмешкой пробасил Широков. – Для этого нужны мозги, а у тебя их нет.

– Знаете, что самое страшное в моем положении? – проговорила вдруг Ника.

– Что? – спросила Илона.

Та рассеянно улыбнулась и сказала странным, чуть виноватым голосом:

– Я не уверена, что все вы существуете. Вполне возможно, что я вас выдумала. И вас, и этот дом. Это… как сон. И когда я приду в себя, все вы исчезните. И я проснусь у себя в постели – в лучшем случае, конечно.

– А в худшем?

– В худшем – в больничной палате и узнаю, что эксперимент все еще продолжается.