Стивен Кинг - Салимов удел

— Вы очень точно выразились. Почти пятьдесят лет дом Марстена взирает на нас сверху — на наши мелкие грешки, провинности, обманы. Как идол.

— Может быть, он видел и хорошее, — предположил Бен.

— В маленьких городках, где все ведут сидячий образ жизни, хорошего мало. Главным образом, равнодушие, приправляемое время от времени нечаянным, бессмысленным или, хуже того, сознательным злом. По-моему, Томас Вульф написал об этом примерно фунтов семь сочинений.

— Я думал, цинизм — не ваша стихия.

— Это ваши слова, а не мои. — Мэтт улыбнулся и отхлебнул пива. Музыканты, великолепные в своих красных рубахах, блестящих жилетках и шейных платках, уходили от стойки. Солист взял гитару и начал перебирать струны. — Все равно, на мой вопрос вы так и не ответили. Ваша новая книга — о доме Марстена?

— В некотором смысле, полагаю, да.

— Я выспрашиваю. Извините.

— Ничего, — ответил Бен, думая про Сьюзан и чувствуя себя неуютно. — Интересно, куда запропастился Проныра? Он ушел черт знает как давно.

— Можно мне, полагаясь на наше краткое знакомство, попросить о довольно большом одолжении? Если вы откажетесь, это будет более чем понятно.

— Конечно, просите.

— У меня есть литературный кружок, — объяснил Мэтт. — Дети умные, в основном одиннадцатый и двенадцатый класс. И я хотел бы показать им человека, который зарабатывает на жизнь словами. Кого-то, кто… как бы выразиться?.. взял слово и облек его в плоть.

— Буду более чем счастлив, — ответил Бен, чувствуя себя нелепо польщенным. — Длинные у вас уроки?

— Пятьдесят минут.

— Ну, мне кажется, за такое время я не сумею слишком наскучить им.

— Да? А мне, по-моему, это отлично удается, — заметил Мэтт. — Хотя я уверен, что им вовсе не будет скучно. Тогда на будущей неделе?

— Конечно. Назовите день и время. — Вторник? Четвертый урок? Это с одиннадцати до без десяти двенадцать. Освистать вас не освищут, но, подозреваю, урчания в животах наслушаетесь вдоволь.

— Принесу ваты заткнуть уши.

Мэтт рассмеялся.

— Весьма польщен. Если вас устроит, встретимся в учительской.

— Отлично. Вы…

— Мистер Бэрк? — это была Джеки, женщина с могучими бицепсами. — Проныра отрубился в мужском туалете. Как по-вашему…

— А? Господи, конечно. Бен, вы…

— Само собой.

Они поднялись и пересекли комнату. Музыканты снова заиграли — что-то о ребятах из Маскоджи, которые до сих пор уважают декана колледжа.

В туалете воняло прокисшей мочой и хлоркой. Проныра подпирал стену между двумя писсуарами, а приблизительно в двух дюймах от его правого уха мочился какой-то парень в армейской форме.

Рот Проныры был раскрыт, и Бен подумал: каким же ужасно старым выглядит Крейг — старым и опустошенным холодными безликими силами, начисто лишенными всякого налета нежности. К нему вернулась реальность собственного распада, приближающегося с каждым днем — не впервые, но с потрясающей неожиданностью. Жалость, подступившая к горлу чистыми черными водами, относилась в равной степени и к Проныре, и к самому Бену.

— Так, — сказал Мэтт. — Сможете подсунуть под него руку, когда этот джентльмен закончит справлять нужду.

— Да, — ответил Бен.

Он поглядел на лениво отряхивающегося мужчину в военной форме.

— Поднажми, приятель, можешь?

— Чего это? У него не горит.

Тем не менее он застегнул штаны и отступил от писсуара, чтобы они могли подойти.

Бен подсунул руку Проныре под спину, зацепил ладонью подмышкой и поднял. Ягодицы Бена на миг прикоснулись к кафельной стене, и он почувствовал, как та вибрирует от музыки. Полностью отключившийся Проныра поднялся тяжело и безвольно, как мешок. Просунув голову под другую руку Крейга, Мэтт обхватил его за талию, и они вынесли Проныру за дверь.

— Вон Проныра топает, — сказал кто-то. Раздался смех.

— Делл должен гнать его в три шеи, — проговорил Мэтт задыхающимся голосом. — Знает же, чем это всегда кончается.

Они прошли за двери, в фойе, а потом дальше, на деревянную лесенку, ведущую вниз к стоянке.

— Легче… — кряхтел Бен. — Не уроните.

Они спустились с крыльца. Вялые ноги Проныры стукались о ступеньки, как деревянные колоды.

— Ситроен… в последнем ряду.

Они перенесли Крейга туда. Прохлада воздуха теперь ощущалась острее — завтра листва станет багряной. У Проныры хрюкнуло глубоко в горле, а голова на стебле шеи слабо дернулась.

— Сумеете уложить его в постель, когда вернетесь к Еве? — спросил Мэтт.

— Да, наверное.