Даша Пар - Спящая кукла

Резкая боль ударила по мне, как нож и я падаю назад, в комнату на пол. Мучительный крик, исторгается из горла и разносится по квартире. Откат. Второй в жизни откат. Судорога свела руки, отчаянно карябающие пол, оставляя после себя длинные царапины. Слух пропадает, вместо него остаётся комариный звон в ушах. В отдалении я слышу, как кто-то звонит в дверь.

– Помогите, – отчаянно хриплю я, но понимаю, что ни слова не говорю.

Боль приходит волнами, накрывая с головой. И я проваливаюсь в воспоминания о той, первой боли на полу старой кухни. Моё тело корчится, агония перерождения рождается в голове, но тело… оно симулирует повтор, остаточный эффект, откат. И я теряю настоящее.

Плоть от плоти. Кровь от крови. Слёзы на полу. Я, испытывая эту страсть, смотрю на своё тело со стороны и вижу: как лопаются глазные яблоки, как этот сок стекает по лицу. Как кровь хлещет из носа, из глаз, изо рта, из ушей… я вижу, как кожа шелушится, а волосы отходят от головы, обнажая лысый череп. Эта быстрая перемотка кадров, за счёт этого я вижу, как тело удлиняется, и слышу, как ломаются кости и в то же мгновение срастаются заново. Меняются черты лица, а руки трансформируются и на пальцах появляются когти. Мне сложно осознавать весь процесс, так как смотрю сквозь призму боли, я задыхаюсь из-за неё и вновь кричу, теряя картинку, возвращаясь в реальность.

Перед глазами тени, они движутся и видоизменяются. Боль постепенно уходит, оставляя за собой след усталости и глухого раздражения. Я чувствую, как кто-то касается меня и поднимает с пола. Этот кто-то вкусно пахнет, и я с трудом придвигаюсь к нему ближе, касаясь губами шеи. Я слышу, как что-то бьётся сильно-сильно. Как удары молота по наковальне – громко-громко. Аккуратно открывая рот, я касаюсь языком его шеи, а затем обнажаю клыки.

– Нет, София, нет! – я слышу сквозь туман отдельные, непонятные звуки, я не знаю, что они обозначают, потому что мне всё равно.

Меня пытаются оттолкнуть, и я выпускаю когти, чтобы вцепиться в это податливое тело. Я чувствую, как когти вспарывают кожу и запах становится сильнее. Упоительный, живой, как амброзия с привкусом цитрусовых фруктов и меди. Мы падаем вниз и я уже готова вонзить клыки в его тело, как зрение проясняется, и я вижу чужие глаза. Стального цвета глаза.

– Дион, – мои губы неловко выводят узор его имени.

И я падаю на него, уткнувшись головой в пол. Из груди раздаются сдавленные рыдания. Я чувствую их вкус на губах, солёные… смешанные с кровью слёзы. Неожиданно я чувствую, как он кладёт руку мне на спину и осторожно, словно я драгоценная статуя, нежно гладит, успокаивая.

Тишина становится оглушительной, сдобренной порцией судорожных всхлипываний и бессвязного бормотания.

– Прости, прости меня, пожалуйста, прости, – шепчу я. А он в ответ молчит и не убирает своей руки. Я слышу, как прерывисто он дышит, как тяжело вздымается его грудь и в воздухе до сих пор витает запах чужой крови.

Мы пролежали, обнявшись долго, бесконечно долго, прежде чем поток слёз иссяк. Наконец, я, тяжело подымаясь, буквально отползаю от него, касаясь спиной стены. Глаза закрыты, они слиплись от этих ржавых слёз. Я чувствую, как он поднимается следом за мной и наклоняется к моему лицу. Тихо, не произнося ни слова, он касается рукой моих губ, затем, не убирая руки, проводит линию до глаз. Я чувствую, как он вытирает пальцами глаза и отнимает руку.

– Тебе не за что извиняться, – хрипло прошептал он, – такая боль не может нести в себе вину.

И я открываю глаза, чтобы вновь столкнуться со сталью в его взоре. Мягкой, тёплой сталью. Мне вновь хочется плакать, но глаза сухие, в теле не осталось больше слёз.

– Почему это так больно? – всхлипываю я, – почему это так страшно?

– Рождение тоже сопряжено с болью и страхом, – отвечает он, отстраняясь от меня.

– В этот раз было сильнее, – я отвожу от него взгляд и оглядываюсь. Моя очередная квартира превратилась в место боя. Следы крови на полу, сломанный кофейный столик и глубокие царапины от когтей. А ещё выломанная входная дверь.

– Я заметил, – просто ответил он.

– Да уж, – вскинула я руки, указывая на обломки столика, – и что теперь с этим делать?

– Я попрошу, чтобы кого-нибудь прислали всё это убрать.

– Знаешь, в этот раз я видела своё превращение. Кусками и словно со стороны… но это было ужасно, – тихо проговорила я, – я всё чувствовала…

– Лучше поскорее забудь об этом, – ответил он, – это…

– Нет, я должна помнить, – я вскинула голову и посмотрела на Диона, – я должна помнить и чувствовать ту боль, которую принёс мой создатель! Каждую боль, потому что она была разной! Ты понимаешь? – я прикусила нижнюю губу, – то, через что я прошла… господи, если следующие откаты будут сильнее этого, я просто сойду с ума. Я даже не представляла, что боль может быть такой разной… такой жаркой, как огонь! Я сгорала в ней и рождалась вновь…