Виталий Полосухин - Черный зверь

Закрыв за ним дверь, я вернулся в гостиную. Вернее, остановился в проходе и оглядел комнату.

Мне понадобилось некоторое время, чтобы выгнать муть из головы. Тяжелую серую противную муть, которая хлопьями поднялась вдруг в моем мозгу. Я увидел то, что не мог или не хотел видеть раньше, когда был пьян.

Пятна крови. Засохшей почерневшей крови. Нашей с Настей крови.

На полу. Светло-красные. Размазанные, стертые руками, ногами, одеждой.

На спинке кресла. Густое, уродливое, черное пятно, заливающее весь верх, стекающее струйками вниз, к сиденью.

На стене. Ярко-красные брызги. Разные — большие, маленькие. Иногда вперемешку с какой-то густой, но теперь Подсохшей кашицей.

Меня уже не тошнило. Муть снова осела. Я ушел в ванную, намочил под горячей водой тряпку и вернулся в гостиную. Опустившись на колени, я начал с пола.

Кровь снова стала жидкой. Она размазывалась под тряпкой по линолеуму, не хотела оттираться, забивалась в щели. А я с остервенением возил по ней грязной тряпкой, некогда бывшей старыми спортивными штанами. Когда на полу не осталось и следа, я перешел к обоям. Их спасло то, что они оказались моющимися. Губкой, смоченной в мыльном растворе, я осторожно протирал их узорчатую поверхность, смывая красные пятна с желтеньких и зелененьких цветочков. Губка из желтой медленно превращалась в красную.

С креслом все оказалось сложнее. Кровь глубоко впиталась в мягкую обивку, здесь ее было больше всего. Из-под щетки она стекала вниз, к сиденью и впитывалась уже там. Но мыло против этого темно-бурого пятна не помогало. Я во" зил по нему щеткой с возрастающей силой, но оно и не думало пропадать. Рука уставала, в ушах звучал этот отврати тельный трущийся звук… Я отшвырнул щетку и прижался лицом к мокрой грязной обивке. Господи! Что я делаю! Ведь это же ее кровь!.. Это единственное, что мне от нее осталось…

Ну, ну, успокойся. Все, хватит. Фарш обратно не прокрутишь. Нет смысла ныть. Ныть вообще нет смысла, а мужику еще и стыдно.

Я слез с кресла, отыскал в шкафу какое-то покрывало, неизвестно как и зачем там лежавшее, и набросил его на спинку кресла. Вот так-то лучше. Все.

Закончив с уборкой, я взялся за телефон. Набрал номер Джулии.

— Алло, — почти сразу же ответила она.

— Привет.

— Д… Денис?! — изумленно пролепетала она. Так что я немного смутился.

;

— Хм… Ну да. В некотором роде.

— Что с тобой?! То есть… тьфу, что я говорю!.. Как ты себя чувствуешь?! Тьфу! Я хочу сказать… В общем, как ты?..

— Уже лучше, — ответил я, с трудом проглотив комок в горле. — А ты?

— Я? Я нормально, — как-то слишком поспешно ответила Джулия.

— Можно к тебе приехать?

— Конечно! Что за вопрос!.. Когда?

— Примерно через часик. Хорошо?

— Отлично… Слушай… Я очень рада, что ты… вернулся.

Она положила трубку. А я подумал — свинья я все-таки. Размазня, слабак, тряпка. Теперь мне стыдно, что я был таким. А ведь если бы не Навигатор, все могло быть еще хуже.

Поскольку мне снова стало не все равно, как на меня смотрят другие, я отправился сбривать с лица щетину. В ванной, взяв бритву, я повертел ее в руках и вдруг непроизвольно улыбнулся. Это была даже не улыбка, а какая-то дурацкая ухмылка.

— Придурок, — констатировал я и стал намыливать щеки. В метро я не был давно. И уже успел забыть, как оно мне надоело. Но сейчас я даже был рад. Людской поток, привычное гудение электричек — все говорило о том, что моя жизнь снова становится на рельсы.

Джулия жила на Проспекте Мира, в обычном, средней паршивости, двенадцатиэтажном доме. Квартирка у нее была такая же однокомнатная, как и у меня, но в отличие от моей холостяцкой берлоги вылизанная до аптечной аккуратности. Мы с Андрюхой всегда поражались этим белоснежным потолкам, чистейшим полупрозрачным шторам и тюлю, полнейшему отсутствию пыли и тому, как она на этих жалких квадратных метрах умудрялась создать видимость простора и современной элегантности. Мебель — только пластиковая, но очень хорошего качества. Все легко складывается, разбирается и отодвигается куда нужно. Кухня электрическо-автоматическая. Санузел совмещенный, но кажется, будто так и надо. В общем, у Джулии всегда было как-то непринужденно. И мне казалось, что у нее не очень типичная для «холостой» девушки квартира. По крайней мере я представлял себе таковую в двух вариантах. Вариант первый — девушка, только ночующая (вернее будет сказать, спящая) дома; обычно такой чисто женский аккуратный свинарник. И вариант второй — этакое «уютное гнездышко», где так любят бывать женатые мужчины. Как будто им дома этого уюта не хватает. Зайди такой мужичок в квартиру к Джулии, он сразу бы понял что эту барышню наполовину негритянских корней на кривой козе не объедешь. Слава богу, я женат не был.